Единственный

«Я и теперь не хочу отпускать тебя… — через какое-то время, расслабленно приникнув к нему, Дарья рукой блуждала по его телу, — Не хочу отпускать к ней…»

«Посмотри у меня на шее… — Игорь повернул к ней голову, — Наверное, засос остался?»

«Остался… — она довольно улыбалась, — Пусть твоя Элинушка поревнует…»

«Мне такие концерты вообще-то ни к чему… — поднявшись, Игорь снова стал одеваться, — Не забывай, что я у тестя работаю… И терять эту работу мне никак нельзя, иначе кредит не потяну».

«А ты не забывай, чья я племянница… — Дарья многозначительно посмотрела на него с дивана, — Пока ты со мной, тебе все дороги открыты».

* * *

Сцен ревности Элина, действительно, почти не устраивала… Она сама не понимала толком — верила она словам Игоря о том, что между ним и Дарьей нет любовных отношений, или просто хотела верить в это…

Теперь он не скрывал, что постоянно общается с её начальницей, и что та загружает его работой в ДК всё больше — ради их с Элиной блага, ведь им так нужны деньги, чтобы отдавать долг и выплачивать кредит… Она терпеливо слушала его хвалебные речи в адрес всё той же Дарьи… Игорь вполне искренне считал, что та помогает им из самых лучших побуждений.

Об отношении мужа к Дарье Элина могла судить по его трепетным разговорам… Она горько удивлялась про себя, что Игорь выбрал в качестве слушательницы именно её, Элину. Но, с другой стороны, радовалась, что он находит в ней «подружку», а, значит, всё ещё испытывает какие-то чувства… Он так убедительно говорит о том, что не нужен самой Дарье… что ей, Элине, даже становится его жалко — чисто по женски… ведь она сама теперь знает, что такое неразделённая любовь… И, раз уж судьба свела их — троих, то, значит, так было нужно.

…После его признания она долго не могла прийти в себя. Одно дело — догадываться… Совсем другое — услышать это от самого любимого на свете человека. После первой волны нахлынувшего горя Элина немного успокоилась… В конце концов, Игорь сказал, что не собирается её бросать. А, значит, есть шанс, что у них всё наладится. Ведь после того, как он почти два месяца не притрагивался к ней и пальцем, муж снова стал обращать на неё внимание, как на женщину.

Претензии к Дарье?.. Какие могут быть к ней претензии, если по словам того же Игоря, она не испытывает к нему никаких серьёзных чувств… Напротив, сейчас она озабочена болезнью собственного мужа… Правда, Элине не совсем понятно, почему Дарья не забирает свою дочь… Но это и не её дело. По большому счёту, эта женщина во многом помогла их семье, и даже обещает ей, Элине, повышение по службе. Правда, обещает она его уже второй месяц, но, ведь и директор ДК ещё не ушёл со своей должности…

Жизнь — штука сложная, и в ней случаются всякие истории, в том числе и такие.

…Если бы только не эти участившиеся боли за ключицей… Они случаются теперь всё чаще и чаще… Но она редко говорит о них Игорю — больше из страха, что он подумает, что она давит на жалость… А ему самому сейчас тяжело. Она это видит…

А боли… Наверное, это от духоты — конец весны и начало лета выдались в этом году необыкновенно жаркими.

* * *

— Эля!.. Что с тобой?! — голос Надежды был похож на звук, исходящий из металлической бочки… Он был глухим и протяжным, как эхо…

Очнувшись, Элина с удивлением обнаружила возле себя женщину в салатовом медицинском костюме в окружении нескольких сотрудниц ДК, в том числе и Надежды.

— Что-то мне ваше сердечко совсем не нравится… — врач скорой помощи вынула из ушей стетоскоп и взяла Элину за запястье, — И пульс неровный… Будем госпитализировать.

Сил на то, чтобы отказаться, у Элины не было, и она покорно улеглась на каталку. Попросив Надежду позвонить матери, она подумала об Игоре… Ему она позвонит из отделения… Может, ничего страшного, и её отпустят домой.

— Эля!.. — Ирина Германовна ворвалась в приёмный покой, когда дежурная оформляла Элину, — Как ты себя чувствуешь?! Что произошло?!

— Ничего страшного… — Элина слабо улыбнулась матери, — Сознание потеряла, девчонки скорую вызвали.

— А врач? — Ирина оглянулась на дежурную, — Врач уже приходил?

— Дежурный приходил, — кивнула девушка, оторвавшись от истории болезни, — направил в кардиологию.

— Можно мне телефон? — Ирина Германовна протянула руку к аппарату и, набрав номер, взволнованно произнесла: — Здравствуйте! Это Вересень… Мне бы Сергея Алексеевича… Здравствуй, Серёжа… Это Ирина Германовна. Сейчас к тебе в отделение поступит моя дочь… Я бы хотела, чтобы ты её вёл. Серёжа, пожалуйста, у меня вся надежда на тебя.

…Элина долго уговаривала мать, что вполне может дойти пешком до лифта, но Ирина Германовна снова заставила её лечь на каталку.

— Эля, это сердце. С твоим диагнозом не шутят, — Ирина Германовна строго смотрела на дочь, — Я позвонила Рябинину, он будет тебя лечить. Это очень хороший кардиолог, работает у нас недавно, но все наши в поликлинике обращаются теперь только к нему. И не возражай, и не вздумай проситься домой! Вещи я привезу вечером.

…Лёжа в ожидании доктора в одноместной, оборудованной по последнему слову медицины палате, Элина устало прикрыла глаза.