Единственный

— Не знала, — так и не обернулась в мою сторону. — Поначалу, — внесла поправку в свою речь. — Но во время того, как Валид пояснял, зачем и почему ему вдруг требуется найти твою дочь, он очень красочно описал, как ты скулил и умолял пощадить тебя, предлагая всё, что угодно, вместо месторождения, — обратилась уже к отцу. — Тогда я и поняла, что он врёт. Ты же, дьявол тебя забери, Демиркан, — практически выплюнула, даром, что не настоящим ядом. — Демиркан не умоляют и не унижаются. Не так ли? — закончила с издевательской насмешкой. — Конечно, я не была уверена, что он и в этом не врёт, поэтому пришлось импровизировать, соглашаться на озвученные условия и заключать сделку. Только твоя дочь могла привести меня к тебе.

Слова не понравились не только моему отцу, чьё лицо исказило досадой, но и самому Валиду. Он подозрительно прищурился, а рука, сжимающая рукоять плети, сжала предмет до побеления пальцев.

— Что за сделка?

На губах Ирем расцвела снисходительная улыбка, а ответ прозвучал обманчиво-ласково, почти с нежностью:

— Валид обещал мне, что ты умрешь от моей руки. А значит, я смогу увидеть тебя. Живым. Хотя бы однажды.

Лично у меня снова липкий холодок по коже пронёсся. Это неприятное чувство лишь усилилось, едва тональность женщины сменилась в продолжении:

— Представь моё удивление, когда после всего этого, мой сын в день своей свадьбы вдруг привёл твою дочь ко мне на порог! — добавила она в полнейшем негодовании, помолчала немного. — И не смотри на меня так, — продолжила с упрёком. — Конечно, я сразу её узнала. Как не узнать? У неё твои глаза, Александр. Да и фотографию мне потом тоже прислали, — снова выдержала паузу. — И всё было бы не так плохо, как сейчас, но она такая же упрямая, как ты, шайтан ты твердолобый! Я превратила её жизнь в настоящий ад, любая другая давно бы сбежала в ужасе, без оглядки, но твоя дочь почему-то решила, что самопожертвование и добродетель это важные ценности в её жизни, — хмыкнула неожиданно добродушно. — А потом приехал Амир. И стало поздно.

То есть…

Это она сейчас реально обвинила меня в том, что я сама нарвалась? Если бы сбежала от их семейки в самый отдалённый уголок планеты, то и не пришлось бы… ничего из этого переживать.

— Вы могли бы просто всё рассказать, — обронила я едва слышно.

— Да? — протянула язвительно свекровь. — Как вы с Алиханом мне всё сразу рассказали? Что-то не припоминаю, чтоб вы с этим торопились, так что не тебе меня учить, госпожа невестка.

Тут правда была на её стороне. Вот я и промолчала.

— К тому же, мой сын ни за что не согласился бы со мной, сколько не убеждай, не рассказывай и не объясняйся. Не знаю почему, но он слишком дорожит тобой, — добавила свекровь.

Знаю, не время и не место, но от её слов на душе стало значительно теплее. Я даже почти забыла про то, как до сих пор жжёт спину от ударов плетью. Я, да. Но не Валид.

— Что ты несёшь, женщина? — высокомерно встрял в диалог.

Ирем-султан беззаботно пожала плечами.

— Всего лишь говорю, как есть, — отозвалась в полнейшем снисхождении. — Если вдруг забыл, мы с тобой совсем не так договаривались, — напомнила о том, с чего начала. — Твой сын не должен был похищать мою невестку. Я тебе сразу сказала, если не хочешь опасных последствий для себя и всего своего рода, то Аида Демиркан покинет виллу Шахмаз только в одном случае: если уйдёт оттуда сама, по собственному желанию, — припечатала сурово. — Я приложила немало усилий для этого, если ты вдруг забыл. И если бы твой сын не был настолько бестолковым, то со временем всё так и вышло бы, — развернулась к Амиру. — Правда считаешь, что мой сын поверил в это ваше наспех сляпанное, совсем неубедительное письмецо? Тогда ты ещё больший глупец, чем я думала!

Младший из аль-Алаби, до этого момента, пребывающий преимущественно в состоянии статуи, болезненно поморщился.

— Вы должны были позаботиться о том, что этот временный брак останется без последствий, — произнёс сухо. — Вы не позаботились. Пришлось действовать самому.

А я слушала их, и…

Плохо усваивала, если честно.

Ведь на каждое услышанное откровение всплывало десяток теорий и вопросов, что кружили в моём разуме, открывая всё новые и новые стороны того, о чём прежде думала, уже разобралась.

— Аварию не только одна Элиф устроила, да? — озвучила всего лишь единственное из многочисленного.

Амир на мои слова дёрнулся, как от удара.

И признаваться не спешил.

Зато у моей свекрови с признанием в своих деяний никаких проблем не возникало: