Единственный чеченец и другие рассказы

Операр, участковые, дознаватели и прочие инспекторы остро завидовали отъезжающим. Хотели бы многие, но для выполнения соответствующих задач брали только определенную службу. Это за бугром любого копа от Австралии до Аляски, стоит ему только кивнуть «да», с почетом зашлют куда-нибудь в Скопье, где палят лишь дети из разноцветных пугачей. И будет он сниматься у единственного сгоревшего дома, торжественно объезжать с дозором солнечные улочки, лениво прикидывая цифры на счету. Военный механизм есть прежде всего порядок, организованность, план. На постах должны стоять постовые, и поедут те, кто пишет с тремя ошибками в двух словах и редко просыхает, но числится по нужному разряду и устраивает начальство. Жаждущие длинных рублей господа офицеры при всем опыте пусть заткнуться и с боевым рвением исполняют свои обязанности, которых никто не отменял! В том числе заменят младших товарищей, ежедневно патрулируя оголенную территорию. Операция «Вихрь-Антитеррор» идет по стране который год, а где показатели? Если где-нибудь в Певеке до сих пор не задержан хоть один террорист — значит, работаем плохо. С экстремизмом каждый должен бороться на своем месте и давать результат!

— На хрена я получал эти звезды? — сокрушались недавно вышедшие из патрульно-постовой…

Сводный отряд набирали из всех отделов района и непосредственно роты ППС. Постовую службу лихорадило реорганизацией уже долго: опамятовавшись вдруг, что в 80-х она была самостоятельно-целокупной, возродили для повышения эффективности отдельные подразделения при управлениях внутренних дел ротной численности, отобрав половину штатов с «земли». Вскоре пришла следующая волна гигантомании и укрупнений, постовых собрали в батальон с полной номенклатурой командования, которое за отсутствием помещений ютилось где придется, а рядовой состав получал оружие, как и прежде, в территориальных дежурных частях. Половина транспорта последних также отошла к батальону. Возникали анекдотические ситуации: люто эксплуатируемая отделенческая машина в очередной раз ломалась, ставилась на долгий ремонт, и дежурный-майор шел просить сержанта выполнить заявку. Тот недовольно отвечал — у нас свои задачи, шеф запретил помогать вам без приказа, и увешанный как елка автоматом, броником, пистолем, каской и палкой участковый бежал на очередную квартирную драку сам…

Никакого интенсифицирования, аналогично хрущевским госхозам, не получилось. Отлов преступных элементов против ожидаемого не возрос, деятельность по-прежнему сводилась к ловле пьяных с лицами без прописки, уличных бабок-торговок, каковых исправно задерживалось требуемое число. Многократно увеличился только грабеж. Если вчера, сегодня, завтра, через месяц и даже год постовой является на один и тот же рынок, знает всех обитателей, ручкается с главным хачом и заказывает меню на обед, он не станет давить купцов чрезвычайными поборами с целью набить карман прямо сейчас. Когда же он не знает, будет ли послан в наряд на другой конец «земли» или за провинность охранять вытрезвитель, пестовать дойную скотину ему ни к чему. Повторялась в миниатюре история смены Петром воевод (либо царями новейшего времени правительств): швырял мерзавцев из края в край, не давая прирасти к месту, ссылал и даже вешал, чтобы укротить мздоимство и воровство, а получал лишь челобитные от неблагодарного народа — оставь, государь, какого ни есть упыря, насосется да стихнет, инда от новых уж спасу нет. Верхи, впрочем, это заботило мало, система «прозрачна», известно все про всех, но пока не зарвался или попал под компанию, выдавай показатели да лишку не бузи.

Однако что-то наверху провернулось, службу опять велели преобразовать, из лучших верно побуждений. Сократив численность вновь до роты, половину людей слили обратно в территориальные подразделения, комбата услали на заслуженный отдых, как ни сопротивлялся почти обретший желанную вторую звезду алкаш-майор с четвертьвековым стажем. Заместители и даже бывшие ротные ушли кто куда; эту стадию пертурбаций и застала командировка в Чечню.