Единственный, грешный

Может быть, генерал решил запереть меня на корабле, чтобы снять с себя обвинения в предательстве? В это верилось с трудом после всего пережитого, но он кирс, а я серианка, наверное, он сможет пожертвовать мной ради собственной карьеры и жизни. Или нет? Мысли перескакивали с одной на другую, предположения возникали спонтанно, а объяснения, почему я здесь нахожусь уже две недели без возможности хоть что-то узнать, не находились. Раз в день приходили Дарси или Лантар. У меня сложилось впечатление — только для того, чтобы удостовериться в том, что я не совершила побег с корабля. Если Дарси хотя и уклончиво, но вежливо отвечал на вопросы, то вот Лантар в отсутствие ди Грамса даже не пытался вести себя приветливо. Кирс окидывал меня и каюту хмурым взглядом, задерживаясь иногда на деталях интерьера, а затем, кивнув на прощание, удалялся.

Марга не проявлялась. Даже не могла сказать, радует это меня или огорчает. Но одно я знала точно: даже без ее влияния я больше не могла представить себе жизни без этих синих раскосых глаз кирса.

Еще одна странность случилась, когда Дарси сухим голосом сообщил о высылке моего отца на Кирстан. От ужаса, что Лардо решил предать моего отца казни, мои глаза расширились, и я кинулась к адъютанту, взявшему на себя командование флагманом, и попыталась прорваться мимо него в коридор. Я дралась, билась, кусалась и царапалась, благо за это время ногти отросли, требовала отправить меня вслед за отцом. Дарси сумел меня скрутить и держал до тех пор, пока я не пришла в себя. Плакала той ночью долго, пока слезы не прекратились сами собой. Как же больно разочаровываться в любимом мужчине! Наивно верила в его особенность, что он не такой, как остальные кирсы. Он казался понимающим и любящим меня. Совершенно позабыла о том, что он генерал, выигравший войну с моими соотечественниками.

Прошло еще три дня, наполненных горечью и страданием. Плакать не стала, слезами здесь не поможешь, но приняла окончательное решение убить Лардо ди Грамса, отправившего моего отца на казнь.

Тот вечер ничем не отличался от предыдущих. Сегодня днем заходил Лантар, как всегда равнодушно осмотрел меня и каюту, затем принесли еду, и вновь повисла тишина. В помещение не проникал ни один звук из корабля. Вечером приняла душ и улеглась в постель. Сон не шел, отчего-то на душе становилось маетно с каждой минутой, словно в ожидании каких-то событий.

Сон пришел тихо и незаметно, отрезав все волнения. Наконец-то я вздохнула спокойно, оказавшись совсем в другом мире, вроде бы реальном и одновременно таким непохожим на него. Здесь не было победителей и пленных — только свет, играющий в листьях деревьев, и тропинка, ведущая за собой куда-то вдаль.

Неожиданно во сне сзади меня обняли мужские руки, и я их узнала сразу же.

— Лардо, — прошептала, успокоенная тем, что он меня нашел.

Все бросил и вернулся ко мне, прошептав на ухо: «Единственная». Его губы коснулись моей шеи, а я замерла, стараясь не спугнуть замечательный сон.

— Кира, я вернулся. Ты ждала меня? — хрипло произнес до боли знакомый голос.

— Очень ждала, — с волнением выдохнула в ответ.

Его близость волновала и кружила голову, знакомый запах, хриплый голос, сводящий с ума своим тембром, сильные и ласковые руки, сжимающие в объятиях. Развернув к себе, Лардо поцеловал нежно и жадно, горячо и так, будто только это касание наших губ имело для него значение. Как же не хотелось просыпаться, чтобы все это не закончилось, но сознание подсказывало, это сон, только сон и ничего больше.

Я вздохнула, стараясь сдержать всхлип, распахнула глаза и отпрянула от неожиданности. На меня смотрели раскосые синие глаза, лицо Лардо едва виднелось в сумраке дежурного освещения.

— Ты не рада? — беспокойство послышалось в его голосе.

— Где мой отец? — взволнованно спросила его.

— Вернулся со мной на «Карг», — спокойно ответил он.

— Зачем его отправляли на Кирстан? — строго задала вопрос.

— Он давал показания о ди Лурье, — ответил он и вновь склонился к моим губам. — Кира, это очень длинная история, а я наделся на нечто иное, чем рассказ о долгом и запутанном процессе.

Глядя в синие раскосые глаза, хотелось верить каждому слову. Отчего-то пришла убежденность, что мой отец жив. А все домыслы, мучившие в последнее время, исчезли.

Откинув в сторону сомнения, сама притянула мужчину к себе и поцеловала. Больше ничего не существовало вокруг, только мы. Он и я. Лардо хотел всего, ему было мало объятий и поцелуев. Вскоре остатки одежды полетели в сторону, и мы смогли наконец-то насладиться так долго ожидаемой близостью. Он дарил свою любовь и страсть, требуя того же взамен. Эта ночь растянула время до невероятных размеров, подарив нам бесконечность.

— Проведи ладонью вдоль моей спины, — попросила Лардо, когда, уставшая, лежала рядом, положив голову ему на грудь.

— Кожа у тебя такая шелковистая, — прошептал завораживающе хриплым голосом кирс.

— Только щекотно почему-то, — заерзала, подставляя зудящие места под его руку.

Лардо притянул меня к себе на грудь полностью и с улыбкой произнес: