Единственный истинный король

– Хочу сказать, что позволить мне заботиться о тебе как раз и означает для тебя позаботиться о себе.

– О, дорогой мой, давай договоримся, что когда ты снова превратишься в голенького маленького хорька, мы просто забудем про этот разговор, ладно?

– Красавица и Зверь, – хрипло прошептал он, нежно прижимаясь своей мордой к щеке Софи. – А ведь у той сказки был счастливый конец, правда?

– Это зависит от того, считаешь ли ты счастливым конец, когда девушка целует чудовище. Лично я так не считаю.

– Знаешь, меня так и подмывает бросить тебя прямо сейчас, и…

В бедро Хорта впилась стрела, и он взвыл от боли.

Обернувшись, Софи увидела спешащих гвардейцев Камелота со вскинутыми арбалетами в руках, а вместе с ними лучников из Пиффлпаффа в синих масках. В воздухе свистнули стрелы. Одна из них попала волку в рёбра, вторая в плечо, и в глазах Хорта отразился страх. А в их сторону уже летели новые стрелы…

Софи взмахнула своим зажжённым пальцем и превратила стрелы в цветки, но не простые, а в цветки-людоеды с острыми как бритва зубами, и развернула их в воздухе. Цветки стаей пираний обрушились на взвывших от ужаса солдат, но Софи было уже не до них. Она обернулась к волку и увидела, что он истекает кровью и слабеет его держащаяся за ветку дерева лапа.

– Мы должны спуститься вниз, – сказала Софи, прижимаясь своей щекой к щеке Хорта. – Обхвати меня за плечи. Вместе спустимся.

Он ничего не ответил, лишь отрицательно покачал головой.

– Ну, прошу тебя, – взмолилась Софи. – Нам нужно найти помощь.

Хорт посмотрел на неё – испуганный парень в теле волка.

– Я люблю тебя, Софи, – выдохнул он. – Я люблю тебя всю, со всеми твоими недостатками. Они так же прекрасны, как всё лучшее, что есть в тебе. То, что я не полюблю никого другого, я понял с той секунды, когда впервые увидел тебя. Так, как тебя, – никого и никогда. Я всё понимал, Софи, и знаешь, пытался отпустить тебя, отказаться… Честно, пытался. Не смог только. Любовь этого сделать не позволяет. Настоящая любовь. Ну, что ж. По крайней мере, ты теперь знаешь, что у твоей сказки будет счастливый конец. Потому что у тебя в жизни была настоящая любовь. Большая. Всегда была.

Слёзы ручьём потекли по испачканному кровью Хорта лицу Софи.

– Не говори так, не надо, – всхлипнула она. – Ты мой Зверь. И у этой сказки будет счастливый конец, как ты сказал. Мы найдём способ выбраться. Оставайся здесь. Со мной. Не отпускай меня, хорошо? Не отказывайся от меня.

Но жизнь уже покидала Хорта, мутнели, гасли его глаза. А ещё Софи увидела в них отражение новых толп солдат – их были сотни, со стрелами, с поднятыми мечами…

Внезапно белое облако накрыло их, подмяло под себя наступающую армию. «Мне померещилось, наверное, – подумала Софи. – Неужели это призрачные белые лебеди явились, чтобы спасти нас с Хортом? Ничего не понимаю».

Поняла она тогда, когда белая волна докатилась до дерева, на котором сидели они с волком, и оказались это вовсе не лебеди.

Козы.

Огромное стадо коз, которое вёл за собой старый, с седыми бакенбардами козёл-библиотекарь из Школы Добра и Зла. Софи невольно улыбнулась, глядя на этих посланных с неба шерстистых рогатых ангелов, но затем, опустив взгляд, с ужасом обнаружила, что её волк застыл, закрыв глаза, на ветке, и уже слабеет, безвольно разжимается его мощная лапа.

– Нет! – в отчаянии закричала Софи.

Он всё-таки отпустил её. Софи потянулась к нему, повторяя, словно прекрасную песню о любви, его имя – «Хорт! Хорт! Хорт!», а затем упала вниз и оказалась в объятиях мягкой белой шерсти, совершенно не похожей на жёсткую шерсть Зверя, которого она оставила позади.

Что-то тёплое, приятное на ощупь коснулось её щеки.

– Хорт? – прошептала Софи, выплывая из сна.

Разлепив глаза, она вновь прищурила их от яркого солнечного света. Кроме него мир заполняло ещё что-то большое, розовое… Именно оно и прижималось к её лицу.

Спустя некоторое время Софи поняла, наконец, что она каким-то непостижимым образом приклеена лицом вверх к козьему животу и при этом повёрнута головой к хвосту и прижата лицом к розовому тёплому вымени. Софи собиралась уже громко закричать, как вдруг увидела рядом с собой ещё двух таких же коз-бутербродов, к их животам были приклеены Виллем и Богден, а вокруг шумел на разные голоса оживлённый рынок.

Оба парня синхронно поднесли палец к губам, показывая, что Софи следует молчать.