Единственный крест

У моей России длинные косички,
У моей России светлые реснички,
У моей России голубые очи,
На меня, Россия, ты похожа очень.

Солнце светит, ветры дуют,

Ливни льются над Россией.
В небе радуга цветная,
Нет земли красивей.

Для меня Россия — белые березы,

Для меня Россия — утренние росы,
Для меня Россия — ты всего дороже,
До чего на маму, ты мою похожа.

Солнце светит, ветры дуют,

Ливни льются над Россией.
В небе радуга цветная,
Нет земли красивей.

Ты, моя Россия, всех теплом согреешь,

Ты, моя Россия, песни петь умеешь,
Ты, моя Россия, неразлучна с нами,
Ведь Россия наша — это мы с друзьями.

Солнце светит, ветры дуют,

Ливни льются над Россией.
В небе радуга цветная,
Нет земли красивей.

В большой комнате за накрытым столом сидели две Лизы. Пока Сидорин бродил по городу, они ждали его, не притронувшись к еде. Увидев Асинкрита, маленькая Лиза бросилась к нему на шею, а большая только и сказала:

— Иди, мой руки, а то ребенок кушать хочет — и столько в этих словах было любви и заботы, радости и тревоги, что Сидорин только и смог, что опуститься на стул и произнести всего два слова:

— Я вернулся.

…За веселым ужином он узнал, что вчера, когда на комиссии ГОРОНО решалась судьба Лизоньки, девочка, на вопрос, почему она не хочет ехать в Америку, где у нее будет все, что ее душенька захочет, спела эту песню Георгия Струве. А забрать малышку из детского дома Толстикова попросила свою новую подругу — Римму Львовну Лебедеву, с которой увязался и Слонимский…

***

В кладбищенской церквушке старенький священник совершает обряд венчания. Голос его тих и слаб. Лиза, несмотря на всю торжественность момента с тревожной заботой смотрит на отца Николая. Но он держится молодцом. А когда полумрак церкви вдруг прорезал луч солнца, священник улыбнулся, голос его стал крепче:

— ….Блажени вси боящиися Господа. Ходящи в путех Его. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе… Блажен еси, и добро тебе будет. Жена твоя яко лоза плодовита, во странах дому твоего. Сынове твои яко насаждения масличная окрест трапезы твоея. Слава Тебе Боже наш, слава Тебе…

Перед отцом Николаем, держа в руках свечи стояли Асинкрит Сидорин, наверное, впервые надевший галстук, и Лиза, пока еще Толстикова, удивительно красивая в нежно-голубом платье. Короны над ними держали Вадим Глазунов и Римма Лебедева, специально крестившаяся по этому поводу. Позади брачующихся стояло около двадцати человек родственников, друзей и просто случайных зевак. Асинкрит пытался вслушиваться в каждое слово, не отводя взгляда от пламени свечи, которую держал.

— Отец, Сын, и Святый Дух, Всесвятая, и Единосущная, и Живоначальная Троица, едино Божество и царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспеяние живота и веры, и да исполнит вас весех сущих на земли благих: да сподобит вас и обещанных благ восприятие, молитвами Святыя Богородицы, и всех святых, аминь.

А после того, как их повенчали и молодые причастились из одной чаши, отец Николай поцеловал Лизу и Асинкрита, откашлялся и обратился к ним, как обращается к детям заботливый любящий отец. Обращается, прощаясь навеки.

— Поздравляю вас — начал старец, — теперь вы муж и жена перед Богом и людьми. Только что, любезный мой Асинкрит, я обращался к тебе: «жених». «Возвеличися женише якоже Авраам, и благословися якоже Исаак, и умножися, якоже Иаков, ходят в мире, и делай в правде заповеди Божия». А сейчас и до скончания своего века ты — муж. «И ты, невеста» — только что говорил тебе, Елизавета. «Возвеличися якоже Сарра, и умножися якоже Рахиль, веселящаяся о своем муже, хранящи пределы закона: зане тако благоволи Бог». А теперь и навечно — ты жена.

Вам понятны эти слова? Муж — храни правду заповедей, живи по истине. Жена — гордись своим мужем и — «хранящи пределы закона» — будь для мужа мерилом нравственности, чистоты и верности…