Единственный крест

— Около нас рынок есть, бабушки там торгуют. Блох нет, не бойтесь. Ну вот, щетина и халявная рубашка — это что, большие жертвы?

Галина Алексеевна увидела знакомый дом.

— Вот, почти пришли.

— Может, мне лучше было бы взять свою машину, одеться хорошо…

— Вы еще скажите: купить цветы, шампанское… Повторяю для бестолковых. Светлана Викторовна оригинал. С огромным добрым сердцем, жаждущим творить добрые дела, и четырехкомнатной квартирой на Ленинском проспекте.

— Сколько вы сказали комнат?

Дверь открыла Алиса.

— Какой приятный сюрприз. А мы только собирались ужинать. — Подруги расцеловались.

— Жаль, мы не вовремя! — Глазунова всплеснула руками. — Мы из больницы шли с Сергеем Кирилловичем, — дай, думаем, зайдем.

— И правильно сделали! Заходите. Все вовремя.

— Что, зайдем, Сергей Кириллович? Или в другой раз? — похоже, и в Галине и в Лизе однажды умерли две прекрасные актрисы.

— А может, в другой? — робко спросил Романовский.

— Сергей Кириллович, — зашептала ему на ухо Толстикова, — вы потрясающе выглядите. Это то, что надо! К тому же клиент давно готов, — Лиза показала в сторону комнаты.

Тому, кто проходил процедуру подобных знакомств, не надо подробно объяснять, как начался вечер в доме Толстиковой. Минимум душевности, максимум церемоний, общие, ничего не значащие фразы, охи и ахи. Спиртного явно не хватало, а какое спиртное, если все присутствующие знали, что собрались совершенно случайно. Когда Романовский неожиданно сказал, что не может позволить себе не отметить такое приятное знакомство, а потому обязано сбегать в магазин напротив, Светлана Викторовна оградила его очаровательной улыбкой. Ей сразу вспомнились все ее неумытые гении — и сразу повеяло от Сергея Кирилловича чем-то родным и близким. Заговорщицы поняли, что рыбка заглотнула наживку.

Видимо, наш психотерапевт так спешил, неся в руках заветную бутылку шампанского, так торопился, открывая ее, что почти все содержимое бутылки оказалось на Лизе. Мгновение спустя, совершенно сконфуженный, он проделал тот же фокус в отношении Галины — на нее Сергей Кириллович опрокинул кувшин с компотом. Как говорится, шельм отметили. Тетушка была в совершеннейшем восторге. Пока подруги переодевались, она успела шепнуть, что даже рада исчезновению компота.

— Лично я предпочитаю овсяный кисель или чайный гриб.

— Что вы говорите! — совершенно искренне обрадовался Романовский, почувствовавший в Светлане родственную душу.

Вот, внимание, произнесены два ключевых слова — «родственная душа». Квартира на Ленинском. Чудесно, но, положа руку на сердце, больше всего Сергей Кириллович, как, впрочем, каждый из нас, нуждался именно в этом — в родственной душе. В человеке, который в тот момент, когда ты произносишь начало фразы, знает, как она закончится. В собеседнике, не ждущем паузы в твоем рассказе, чтобы блеснуть своей эрудицией, а слушающим тебя с радостью и интересом…

Когда Глазунова и Толстикова вернулись в комнату, они были потрясены. Глаза в глаза, забыв об остатках шампанского, сидели Светлана Викторовна и Романовский. И не просто сидели — не могли наговориться.

— Утром встаю, не знаю, что и думать — кашель. Вроде и не простужалась.

— Постойте, постойте, сейчас угадаю, — Сергей Кириллович даже закрыл глаза. — Масло с медом?

— Нет! — торжествующе воскликнула тетушка Лизы, — отвар чеснока в сахарном сиропе!

— Что вы говорите! Ну-ка, ну-ка, расскажите, не слышал.

— В стакан горячего сиропа кладете два зубчика чеснока, можно добавить немного крахмала. Одна столовая ложка утром натощак — и все, я готова.

— В смысле, кашля больше нет?

— Разумеется.

— А я напираю на профилактику.

— Правильно.

— И, знаете, открыл для себя настоящее чудо — лук.

— Вот! Сергей Кириллович, дорогой, как мне было больно, я своему… неважно… говорю, ешь лук, ешь, а он…

— Элементарная безграмотность, Светлана Викторовна.

— Согласна с вами! А потом, когда рак свистнет, бежим в больницу, в аптеку…

— Врачей ругаем: плохие, лечение не помогает. А вот всего один пример: принимайте с осени по две таблетки аскорбинки по утрам после завтрака — и не заболеете. Я пью — и не простужаюсь. А если простужаюсь — лук. И здоров.

Лиза и Галина сразу почувствовали себя чужими на этом празднике здорового образа жизни. Им бы пришлось долго думать, чем заняться, но в прихожей раздался звонок. Когда Толстикова открыла дверь, на пороге перед ней стоял Сидорин.