Единственный мой

— Я тебя хорошо знаю. Ты не любишь рано вставать и всегда долго лежишь в постели.

Голос Макса звучал вкрадчиво, он как будто обволакивал Софию и таил в себе одновременно и угрозу и обещание неги.

Джон снова кашлянул:

— Гм… послушайте, может, мы… — пробормотал он и беспомощно взглянул на сестру.

— Я… я… — пролепетала София. Проклятие! Что она могла возразить Максу? Кроме того, рано или поздно ей все равно придется встретиться с ним лицом к лицу. — Ну хорошо, встретимся за завтраком. Но предупреждаю, я завтракаю очень рано!

Макс прищурился:

— Во сколько?

София хотела сказать «в шесть», но вовремя одумалась. В такую рань она вряд ли поднимется.

— В восемь, — наконец ответила она.

Это было на четыре часа раньше, чем она обычно садилась за стол. Ее слуги будут в шоке.

— Отлично, в восемь часов я буду у тебя.

Он снова взял ее руку и поцеловал, однако на этот раз сделал это столь пылко, что его горячие губы, казалось, прожгли тонкую ткань перчатки.

У Софии перехватило дыхание, ее колени дрожали. После стольких лет одиночества, слез, страданий, попыток забыть его, вытеснить любовь из сердца с помощью гнева и ярости этот негодяй все еще имел над ней огромную власть! Одним прикосновением он приводил ее в трепет. Нет, это никуда не годится!

В этот момент раздался громкий возглас леди Нили. Что-то случилось с застежкой ее браслета. Макс с видимой неохотой выпустил руку Софии и направился к хозяйке дома.

— Если хочешь, мы немедленно уедем, — сказал Джон сестре, как только виконт отошел от них. — Я уверен, нас правильно поймут.

Однако София была убеждена, что их наоборот никто не поймет. Или, вернее, окружающие сделают вид, что понимают их, и даже выразят свою поддержку, но потом будут шушукаться и посмеиваться за их спиной. София прекрасно знала, что люди на самом деле думают о брошенных женах. Они испытывают к несчастным супругам чувство жалости и превосходства, а София не желала, чтобы ее унижали жалостью.

— Где это видано, чтобы Трокмортоны робели перед Хэмптонами? — вскинув подбородок, сказала она. — Ты хочешь, чтобы я без боя покинула поле битвы? Этому не бывать!

Джон поправил узел галстука с таким видом, как будто ему стало трудно дышать.

— Как ты думаешь, Макс согласится аннулировать брак?

— Согласится. Но за это придется заплатить.

Джон с беспокойством взглянул на сестру:

— И какова же будет плата?

— Я бы тоже хотела это знать, — мрачно ответила София.

Глава 2

«Ажиотаж, связанный с пропажей браслета, не единственная новость, достойная украсить колонку светской хроники. Автор этих строк спешит первым сообщить дорогим читателям о том, что в Лондон вернулся виконт Истерли!

Этот джентльмен совершенно неожиданно появился на злополучном званом ужине леди Нили и наверняка стал бы главным объектом слухов и сплетен, если б не пропажа браслета хозяйки дома. Судя по всему, возращение супруга было полной неожиданностью для леди Истерли. Во всяком случае, в присутствии многих свидетелей эта парочка пикировалась и обменивалась колкостями на протяжении всего ужина — вернее, за первым блюдом, поскольку второго, как известно, не последовало из-за скандала, связанного с исчезновением браслета.

По словам одной леди (довольно язвительным, по нашему мнению), все сожалели о том, что вечер закончился слишком рано и чета Истерли не успела довести друг друга до точки кипения на потеху присутствующим. «Этот скандал явился бы достойным завершением всего скандального вечера», — добавила вышеупомянутая дама!»

«Светские заметки леди Уислдаун» 29 мая 1816 года

На следующее утро, войдя в просторную приемную своей конторы, мистер Причард увидел стоявшего у окна посетителя. Широкие поля надвинутой на лоб шляпы бросали густую тень на его лицо.

— Простите, чем могу служить? — спросил мистер Причард, пытаясь скрыть свое удивление.

В столь ранний час к нему редко заходили клиенты. Посетитель повернул голову, и Причард шагнул ему навстречу:

— Милорд, это вы?! Когда вы приехали? Я и не знал, что вы…