Единственный мужчина

И действительно, если не считать одной сломанной сосны, которая задержала их на несколько минут, там все было чисто.

— Стой здесь! — приказал Джон Пенни. Затем с бензопилой в руках он выбежал из машины и направился к препятствию. И уже через несколько секунд раздался воющий звук пилы, кромсающей дерево. Чтобы его не слышать, Пенни заткнула уши. Странная улыбка не сходила с лица Джона, пока он расправлялся с сосной. Стальные мускулы его могучих рук бугрились под загорелой кожей. Он работал как заведенный. Быстро покончив с одной стороны дерева, он перепрыгнул на другую и продолжил свое дело. Мгновенье — и с глухим треском часть дерева рухнула на землю. Джон освободил пилу, оттащил обломок ствола в сторону и вернулся в машину, весь пропахший потом и смолой.

— Одна готова. Осталась всего пара тысяч, — мрачно пошутил он. — Однако проехать можно. Следующая остановка — Мерривилль.

И как ни подготовило все увиденное Пенни за сегодняшнее утро к самым печальным последствиям бури, когда ее взгляду предстал смятый, как консервная банка, тяжеленной сосной трейлер — ее дом, — она просто помертвела. Конечно, девушка испытывала чувство облегчения и благодарности судьбе — ведь она могла бы оказаться там, под обломками, но в голове постоянно крутились и какие-то мелкие посторонние мысли. Пенни бесило, что все ее усилия, связанные с обустройством дома, оказались тщетными. Ей было жаль не только напрасных усилий, но и этих раздобытых разными путями старых вещей. Она и не подозревала, что отчаянье отчетливо отразилось на ее лице. И она очень удивилась, когда Джон вдруг неожиданно обнял ее.

— Хочешь выйти и посмотреть? — спросил он.

— Не стоит, — вздохнула она. — Наверняка где-то в таких же разрушенных домах страдают люди. Им сейчас необходима помощь. И это гораздо важнее моей потери.

— Вот это по мне! — одобрительно воскликнул Джон и надавил на газ.

Его нетерпение явно бросалось в глаза. Он весь был устремлен вперед, но вел машину очень осторожно, внимательно всматриваясь в каждый метр дороги и стараясь не налететь на какое-нибудь препятствие. Да и Пенни он попросил внимательно следить за дорогой.

— Смотри, не попадется ли где оборванных проводов, — предостерегал он, — и каких-нибудь затопленных водой рытвин. Но самое главное, смотри — не видно ли где пострадавших людей…

Они проехали с полмили, когда Пенни воскликнула:

— Смотри! Кажется, это была хижина, или нечто на нее похожее. Вся передняя стена сметена. Возле нее сидит маленький мальчик. А взрослых поблизости нет!

Джон развернул машину и она помчались в указанном Пенни направлении. Приблизившись ближе, они содрогнулись от увиденного. Ураган разорвал хижину почти пополам, а сохранившаяся ее часть была похожа скорее на какую-то нереальную театральную декорацию, чем на обломки человеческого жилья. Как только они остановились и вышли из машины, к ним подбежал негритенок лет шести.

— Ну, привет, Томми, — сказал Джон, склоняясь к нему.

Мальчик кинулся к нему на руки и захлебнулся в потоке слез и бессвязных жалоб.

— Ну, успокойся и рассказывай, — подбодрил его Джон. — Большие мальчики не должны так плакать. С тобой все в порядке, Томми?

— Со мной — да, сэр, — произнес мальчуган, глотая слезы, — но мой папа он не вернулся домой этой ночью. А потом был страшный грохот и треск, и полдома напрочь сдуло. А мама, мистер Джон, мама совсем не хочет двигаться. Я все говорю ей: «Мама, Джимми плачет, сделай что-нибудь!» Но она не слышит и ничего не отвечает. Я не знаю, что делать!

Пенни, услышав его отчаянные жалобы, похолодела от ужаса. А Джон уже быстро шагал по направлению к развалинам хижины. Мальчишка обогнал его, и когда они приблизились, то услышали истошный крик младенца и раздраженный голос Томми, пытавшегося его унять.

Перескочив через обломки вдребезги разбитой стены, Джон остановился посередине того, что еще недавно было гостиной. Пенни проследила за ею взглядом и увидела молодую негритянку, привалившуюся к столу. Руки ее плотно обхватывали голову. Каменная неподвижность ее фигуры так испугала Пенни, что в первую минуту она подумала, что женщина мертва. Но приглядевшись, она заметила, что ее грудь медленно вздымается от слабого дыхания. Джон успокаивающим жестом дотронулся до ее плеча, и она в испуге встрепенулась.

— Я богобоязненная женщина, — мистер Миллер, — заунывно нараспев произнесла она. — Не пью. Не курю. Хожу к исповеди. Так почему же это произошло со мной? Мой муж Мозес не пришел домой ночевать, а это на него так не похоже. Он погиб, да? Вы пришли, чтобы сказать мне об этом, да?

— Пенни, посмотри, что можно сделать с малышом, — распорядился Джон. — А я попытаюсь помочь этой женщине.