Единственный мужчина

В 1932 году серьезно заболевает младший ребенок, в Палестине его вылечить не могут, и Голда просит товарищей послать ее представителем от Гистадрута в Америку. Двухнедельное путешествие с двумя детьми, один из них серьезно болен. Но зато поставлен диагноз, и через полтора месяца дочь совершенно здорова. Голда Меир ездит по всей Америке, рассказывает о Палестине, отвечает на вопросы, собирает деньги. Лекции, митинги, встречи, бесконечные лекции. Вот мнение одной из местных активисток: "Слушайте, Голда, — твердо сказала она, — вы говорите очень хорошо, но не так, как должна говорить женщина. Когда тут была Рахел Янаит-Бен-Цви, она плакала и мы плакали с ней вместе. Но вы говорите, как мужчина, и никто не плачет". Вот еще один забавный штрих. В маленьком городке на Среднем Западе члены одной группы собрали больше денег, чем обычно. Как вы это сделали? — спросила Голда. Мы играли в карты — ответили они. "Я так и взвилась — вспоминает Голда, — для Палестины вы играете в карты? Разве такие деньги нам нужны? Хотите играть в карты — играйте, но не ради нас. Все промолчали, только одна женщина спросила очень спокойно: " Хавера Голди, а вы в Палестине не играете в карты?" Конечно, нет, — с яростью ответила я. — За кого вы нас принимаете? Через год, вернувшись домой, в Тель-Авив, я заметила, что кое-кто из членов Гистадрута по вечерам играет в карты у себя на балконе — но, слава Богу, не на деньги". Похоже, что Палестину тех лет демократическим государством назвать все-таки нельзя.

В 1934 году Голда Меир возвращается в Палестину. Через некоторое время ей предложили войти в исполком Гистадрута. Поскольку Гистадрут был органом еврейского самоуправления Палестины, то Голда стала, как сказали бы на полвека позже, министром "теневого кабинета". Судя по ее воспоминаниям, она была крайней социалисткой — т. е. выступала против привилегий, за помощь безработным и т. д.

В эти времена естественные разногласия между сионистами достигли довольно высокого накала, что и привело к убийству Хаима Арлозорова, одного из деятелей партии Мапай. В убийстве был обвинен один из деятелей правого крыла ревизионистской партии (более милитаристской, более националистической). Правда, он был оправдан за недостатком улик, но, как пишет Голда, "в то время все руководство, ошеломленное и осиротевшее, было убеждено в его виновности".

Между тем наступил 1933 год. Гитлер, программа господства арийской расы, антиеврейское законодательство. Как напишет через сорок лет Голда Меир, "никто и подумать не мог, что гитлеровский обет истребить евреев будет выполняться буквально". Но и задолго до "окончательного решения" евреи Палестины увидели первые результаты нацистских преследований. В 1934 году население, не достигавшее 400 тысяч, еле-еле сводящее концы с концами, уже должно было абсорбировать 60 тысяч, причем в условиях растущего арабского террора и враждебности британских властей. Учтите — это была алия из Германии и Австрии. Новый образ жизни, незнакомый язык, смена специальности… Летя на Луну, человек сохраняет язык и специальность; он готовится к полету, находясь на Земле. Алия предвоенных годов была полетом в другую галактику.

Голда Меир все-таки поразительная оптимистка. Когда в 1975 году ее спрашивали, как может Израиль справиться с попыткой арабов уничтожить государство, абсорбировать алию из Советского Союза и все это при плохом состоянии экономики, она говорила — сорок лет назад было тяжелее, но мы справились, не так ли? "Порой мне кажется — напишет она позже — что только те из нас, кто действовал сорок лет назад, могут понять, как много с тех пор сделано и как велики были наши победы; может быть поэтому-то в Израиле самые большие оптимисты — старики, вроде меня".

Но ситуация накалялась от дня ко дню. За 1936 год были уничтожены сотни тысяч деревьев, сожжены сотни полей (наверное, это была форма арабской любви к родине), подстроены крушения поездов и автобусов; в результате 2000 вооруженных нападений около 80 евреев было убито. Летом 1936 года было небезопасно ездить из одного города в другой. Хагана была лучше вооружена, чем во время погромов, устроенных арабами в 1929 году, но евреи не хотели делать ее инструментом контртеррора. В частности, потому что как только еврейская самооборона становилась слишком активной, англичане уменьшали квоту на въезд в Палестину.