Единственный шанс

– Ладно, – недовольно махнул рукой сержант. Он не очень-то верил в затею Дубинина, но иного выхода не видел. – Только будь осторожен. Сигнал подашь. С собой, может, кого возьмешь?

Но Иван его уже не слышал. Впрочем, он бы все равно не согласился рисковать еще кем-то. Да и сподручнее как-то одному. Фрицы не заметят.

Перебегая из двора в двор, прячась за развалины, Дубинин вскоре достиг конца улицы. Теперь дом, откуда из подвалов строчили пулеметы, оказался перед ним. Если чуток подальше подобраться, можно подползти с тыльной стороны…

Он вытащил из кармана гранату и швырнул ее через дорогу. Это сигнал сержанту – открыть огонь. Со стороны позиции взвода сразу же началась бешеная стрельба.

«Молодцы хлопцы, – подумал Иван. – Под таким прикрытием даже новичок проскочит». Вскочив, он стремглав понесся вперед. Только бы успеть! Из двух амбразур бьет пламя. Дубинин выхватил гранаты и одну за другой послал их туда. Разрывов почему-то не услышал. Все вокруг вдруг потускнело, закрылось пеленой дыма. А еще – боль в правом боку…

Подбежали бойцы взвода. Что-то кричат, тормошат за плечи… Дубинин на минуту пришел в себя.

– Поднимите, братишки, – прошептал он.

Почувствовал сразу несколько рук. Все плыло перед глазами – силы оставляли его. Но он поднял голову. Смотрел на Севастополь – город, который отныне навечно будет в мраморе хранить его имя…

А до Великой Победы оставался ровно год.

Все дальше и дальше в прошлое уходит война. Но не меркнут подвиги, совершенные солдатами на полях сражений. Наоборот, они приобретают все большее значение, становятся более величественными. Память о погибших бережно хранится в сердцах живущих на земле.

Мне довелось побывать в части, где служил и пал смертью храбрых Герой Советского Союза гвардии рядовой Иван Дубинин. Подвиг его, как и многих других бойцов Великой Отечественной войны, вдохновляет нынешних солдат на беззаветное служение Родине. У них они учатся мужеству, стойкости, великой преданности своему Отечеству и родному народу.

В комнате Боевой славы части создан специальный уголок, посвященный памяти Дубинина. Здесь висит его портрет, описание совершенного им подвига. Рядом – картина, запечатлевшая Героя и его друзей во время боев в Севастополе, как ее представлял талантливый самодеятельный художник рядовой Алексей Кобцев, служивший в этом полку. Тут же – выписка из приказа министра обороны о зачислении Героя Советского Союза Ивана Дубинина навечно в списки части. На стенде – личные вещи погибшего, присланные женой героя, и ее скорбное письмо, обращенное к однополчанам мужа, полное веры в будущее. Его нельзя читать без боли.

«Дорогие воины! Родные сыны мои! – пишет Анна Андреевна Дубинина. – Вы представить себе не можете, как глубоко взволновало меня сообщение о том, что мой муж Герой Советского Союза Иван Владимирович Дубинин навечно зачислен в ваш боевой строй… Отныне он будет всегда незримо шагать с вами, делить все ваши печали и радости, поднимать на новые успехи. Так же, как подымает он своих односельчан на самоотверженный труд. Земляки Ивана Владимировича помнят о нем, ставят в пример молодежи. Потому что вся жизнь его и даже сама смерть – замечательный образец служения Отечеству, родному народу. Так пусть же никогда не тускнеет в сердцах наших образ отважного сына земли Русской».

Вечер опускается на землю. С гор сползает прохладная ночная темнота, в которой тонут все звуки. Тишина наступает в казарме, когда звучит команда «смирно!». Строй роты замирает. Звучит старшинский бас:

– Слушай вечернюю поверку!.. Герой Советского Союза рядовой Дубинин!

– Пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины, – чеканит правофланговый сержант.

В эту торжественную минуту каждый стоящий в шеренге солдат как бы подводит итоги прошедшего дня. Все они сделали еще один небольшой шаг к высотам боевого мастерства. И вместе с однополчанами бежал в атаку, поражал мишени, преодолевал полосу препятствий гвардии рядовой Иван Дубинин! Он всегда в их делах и помыслах. Потому что навечно в строю.

Выстрел из прошлого

Пролог

Высадка десанта началась рано утром. Мичман Горбатов, нахохлившись, наблюдал, как спускаются с корабля в шлюпки его матросы. Казалось, действуют они недостаточно быстро. И это его раздражало: промедление в боевой обстановке может дорого стоить, особенно сейчас.

Седой мичман стоял возле трапа. Издали он походил на серый замшелый камень, откуда-то появившийся на палубе. Выражение лица его было сумрачным. Сегодня он решительно недоволен всеми и главным образом командиром. К его словам так и не прислушались…

По трофейным картам, захваченным ими на Сахалине при освобождении Отомари[1], бухта, в которой предстояло высадиться десанту, значилась пригодной для стоянки судов всех классов. Тут и глубины подходящие, и побережье песчано-отлогое. Почему бы не подойти к острову ближе? Для первого броска и сотня метров на веслах может сыграть решающую роль.