Единственный шанс (СИ)

«Шерлок, Шерлок, Шерлок, слишком близко, слишком тяжело. Нет, только не думать, забыть, надо просто выкинуть из головы», - Джон, погруженный в свои мысли, молчал всю дорогу, пока Стенкс не встряхнул его хорошенько за плечи и не поинтересовался, все ли с ним хорошо.

- Да, все нормально, просто… Просто я немного устал.

- Конечно, - молодой хирург очень внимательно вглядывался в его лицо, - на сегодня все. Я и так взвалил на тебя слишком много в первый день, можешь пойти домой и отдохнуть, - голос Стенкса был немного грустным, словно он был расстроен тем, что Джона приходится отпускать так рано.

Они быстро попрощались и, выйдя на улицу, Джон почувствовал, как на его лицо упали первые капли дождя. Даже осенняя погода была такой же ужасной, как и его настроение. Конечно, он догадывался, что будет тяжело возвращаться в это место, полное трагических воспоминаний, но чтобы настолько…

Он совершенно не запомнил, как добрался до дома, и, кинув промокшую насквозь одежду в угол, завалился на кровать, погружаясь в беспокойный сон. Уже ночью, проснувшись от кошмара, где с крыши госпиталя снова и снова падала темная фигура, Джон поймал себя на мысли, что подобное ему не снилось очень давно, с того самого момента, как его душу поселили в тело Джеймса.

Теперь уже каждую ночь он проваливался в удушливый водоворот своих страшных снов, наполненных криками, кровью и мертвым Шерлоком. Это изматывало настолько, что практика теперь казалась Джону сущим кошмаром наяву. Да еще и куратор стал как-то странно себя вести. Стенкс практически не упускал его из виду, требуя, чтобы Джон постоянно находился рядом, присутствовал на плановых операциях и все подробно конспектировал.

Днем практика поглощала все время, а ночью кошмары не давали спокойно отдохнуть и переключиться. К тому же, Стенкс настолько плотно составлял его график обучения, что приходя домой, Джон только и успевал поспать и перекусить, проводя основное время в обществе своего наставника.

Стенкс ему нравился своими новаторскими взглядами и легким характером, способностью признавать свои ошибки и прислушиваться к чужому мнению, даже если это мнение молодого студента. Их общение постепенно переросло из чисто рабочего в дружеское. Они могли допоздна засидеться в клинике, рассматривая очередной интересный случай, и Джону стало казаться, что иногда Стенкс бросал на него какие-то странные взгляды, словно изучая, но он списывал все это на свою хроническую усталость и продолжал удивлять знаниями молодого хирурга.

Через некоторое время Джон немного успокоился, хоть он все так же не высыпался и был полностью поглощен работой, но больше не встречался ни с Молли, ни с кем-либо из старых знакомых доктора Уотсона. Шерлока он тоже не видел и ничего о нем не слышал. Да и не хотел слышать.

Стенкс продолжал нагружать Джона, и у него не оставалось времени даже чтобы просто расслабиться и попить кофе. Хотя, если и выпадала свободная минутка, то Джон проводил ее в архиве, разбирая и систематизируя старые карты. Ему нравилась эта монотонная работа, она позволяла не только занять время, но и остудить юношеский пыл, который внезапно проснулся в Джеймсе. Теперь тело требовало все больше внимания, и Джон почти перестал контролировать свое возбуждение, которое становилось совсем невыносимым, стоило очередному поклоннику появиться в зоне его видимости.

Все это выводило обычно спокойного Джона из себя, и ему ничего другого не оставалось, кроме как проводить все свое время в одиночестве, стараясь подавить внезапно пробудившееся либидо.

***

Так прошла еще одна сумасшедшая неделя, когда Джон в очередной раз шел в архив, держа в руках несколько папок с документами. Он, полностью погруженный в свои невеселые мысли, спускался по лестнице и даже не заметил, как в кого-то врезался. Тяжелые карты тут же вылетели из рук и рассыпались по ступенькам.

- Извините, я вас не увидел. Сейчас помогу, - этот голос, который Джон узнал бы среди тысяч других, заставил его замереть на месте. Он медленно поднял взгляд на мужчину, протягивающего одну из папок, и встретился с глазами, которые преследовали его в самых ужасных ночных кошмарах.

Джону вдруг показалось, что воздух загустел, время остановилось, а его самого засасывает в большую черную дыру. Тело Джеймса среагировало очень странно: руки затряслись, сердце учащенно забилось, кровь прилила к лицу, а сам он открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег, не издавая ни звука.

- Вы ведь идете вниз? Я могу помочь донести, - неожиданная помощь от человека, который в прошлой жизни доктора Уотсона никогда бы и не заговорил с молодым студентом, застала Джона врасплох. Он смотрел в лицо своего бывшего друга Шерлока Холмса и больше всего на свете боялся, что тот узнает его: спросит, где он был, почему скрывался, потребует объяснений. Но детектив молчал и внимательно наблюдал, как молодой человек вместо ответа безмолвно открывал рот. Со стороны казалось, что студенту вдруг стало плохо, поэтому Шерлок протянул руку и осторожно дотронулся до его плеча.