Единственный свидетель

— Ну что же, обождем, посмотрим. Пока для себя лично я здесь ничего интересного не вижу.

Изредка собака зевала, широко раскрывая нежно-розовую с черными пятнами влажную пасть.

Шумная перронная жизнь шла своим чередом.

Так прошло минут пятнадцать, и вот перед скамейкой с собакой остановилось двое мужчин.

Один, маленький и бородатый, был одет в серый, порядком вылинявший плащ и такую же кепку, с традиционной пуговицей на макушке. Пуговица эта была похожа на электрическую кнопку, и казалось, что, если на нее нажать, бородатый мужчина зазвонит пронзительно, как будильник.

Его спутник, морщинистый и бритый, был в мятом летнем пальто и серой, выцветшей шляпе.

— Сторожит, — кивнул на собаку мужчина в кепке с пуговицей-кнопкой.

— Сторожит, — эхом откликнулся мужчина в шляпе.

— Что за порода, никак не пойму? — спросил у спутника мужчина в кепке.

Тот бегло, с видом знатока, оглядел собаку и авторитетно сказал:

— Обыкновенная жучка. Потомственный подзаборный дворянин. Эй, Жучка, хлебца хочешь?

Собака вежливо подняла левое ухо и внимательно посмотрела на человека в шляпе. Потом она снова зевнула. Ее умные глаза хранили то же скептическое, слегка насмешливое выражение.

— А все-таки неосторожный человек ее хозяин, — сказал мужчина в кепке, обрадованный неожиданным развлечением. — Разве можно уходить и оставлять вещи на собак! Бросить ей кусок хлеба — она не заметит, как и скамейку-то вместе с чемоданом унесут.

— Это еще как сказать. Бывают такие собаки, что и не берут. Вы ей хлеба, а она вас за штаны.

— Ну, это редкость, — возразил мужчина в кепке, — это особенные собаки, ученые, вроде как в цирке или там ищейки. А вы возьмите обыкновенную, штатскую собачку, вроде этой. Да что там собака… Возьмем даже вас.

— Позвольте, что вы хотите этим сказать?

— Или даже меня возьмем. Вообразите, что я так вот сижу, скажем, в буфете, сторожу чемодан. И вдруг подходит ко мне хорошо одетый гражданин, говорит со мной на разные вежливые темы и приглашает выпить и закусить на его счет. Разве я откажусь? Никогда! А он в это время мой чемоданчик… цап-царап и… ищи-свищи его!

— Это верно!

— А тут собака, — горячо продолжал мужчина в кепке, — несознательное животное, тварь, так сказать. Хотите, давайте ее рефлексы проверим. Я ей сейчас брошу чего-нибудь, а вы возьмете со скамейки чемодан. Потом поставим его обратно.

— Лучше вы берите чемодан, а угощенье я буду ей бросать.

— Зачем же вам беспокоиться. Вот у меня булочка имеется и конфетка. Булочка все равно черствая… Эй, Жучка, на, куси, куси!

Мужчина в кепке бросил собаке круглую, твердую, как камень, булку. Ударившись с легким звоном о скамейку, булка упала на землю. Собака подняла правое ухо, потом соскочила со скамейки и вдруг, быстро и ловко работая передними лапами, зарыла булку в землю, рядом с ножкой скамейки.

— Ишь ты какая! — с некоторым уважением сказал мужчина в шляпе. — Запас себе делает. Бережливая, чертовка! Дай-ка сюда конфетку. Я брошу, а вы берите чемодан.

Он освободил конфетку от бумажной обертки, плюнул на нее и бросил собаке.

— Иси, иси! Куш!

Собака обнюхала конфетку и тут же зарыла ее рядом с булкой. Мужчина в кепке сделал шаг по направлению к скамейке и протянул руку к чемодану. Собака глухо и грозно зарычала.

— Идемте, ну ее к черту, — вдруг сказал мужчина в шляпе. — Что-то не нравится мне эта собака. Не хочу рисковать брюками.

— Даром только булку на нее загубили, — сердито согласился с ним мужчина в кепке. — Тоже мне цаца сидит, подумаешь!

Они ушли. Собака снова вскочила на скамейку и уселась в той же позе терпеливого ожидания. Мимо нее сновали люди, раздавались свистки паровозов, вдали по рельсам, мерно лязгая железом о железо, катились вагоны маневрирующих составов, но собака, казалось, не обращала никакого внимания на это движение и шум. Она ждала хозяина.

Наконец, он явился. Это был молодой пограничник, остроносый, с карими, мягкими, очень внимательными глазами.

— Заждался, Индус? — сказал он, потрепав собаку по лохматой голове. — Скоро поедем. Что с тобой? Чего ты волнуешься?

Индус соскочил со скамейки и, так же быстро работая передними лапами, стал отрывать свои запасы. Пограничник нахмурился.

— Что там у тебя? Давай сюда.

Индус отрыл булку, осторожно взял ее в зубы и подал хозяину. Затем отрыл конфетку, отдал и ее. Вслед за этим сел на землю и преданно улыбнулся хозяину. Улыбка его говорила: «Вот видишь, как я знаю службу! Меня надо похвалить».

— Молодец, Индус! — сказал пограничник и, обратившись к пассажирам, сидевшим на соседней скамейке, прибавил: — Граждане, кто дал собаке булку и конфетку?

На скамейке не ответили. Потом какая-то женщина в платке сказала:

— Давеча какие-то два стояли тут и любовались вашей собачкой.

— Придется их поискать. Индус, ищи!

— Пожалуй, что не найдете их теперь. Давно это было.

— Найдем, — сказал пограничник, улыбаясь. — Не таких находили.

Опустив голову к земле, Индус уверенно побежал вперед по платформе. Хозяин шел сзади.

А через десять минут Индус уже привел хозяина в зал первого класса, где за столиком сидели и мирно пили пиво проверявшие его собачью честь незнакомцы.