Единственный выход

Когда она вышла, с улыбкой махнул ей рукой. Вначале она неуверенно замялась, потом отвернулась и зашагала дальше, не ответив на поклон. Вебер медленно проехал мимо нее, косясь через боковое стекло. И именно в этот момент по-настоящему понял, как он рад, что Анна жива.

Потом обогнал ее, остановился и вышел. Обойдя машину, оперся на капот. Анна медленно приближалась, равнодушно глядя перед собой. Уже собиралась его миновать, когда он негромко сказал:

— Привет, Анна!

Она остановилась, недружелюбно взглянула на него и спросила:

— В чем дело?

— Я хотел извиниться за вчерашний вечер. — Вебер слегка усмехнулся. — За тот удар в плечо. Наверное, у вас теперь синяк? Извините ради Бога.

— Вы едете за мной, чтобы это сказать?

Вебер покачал головой.

— Нет, не только. Вчера вечером я был так потрясен, увидев вас снова, что сегодня решил убедиться, не приснилось ли мне.

Она смотрела на его улыбающееся лицо. Вебер заметил, что она смешалась. На щеках проступил слабый румянец.

— Что вам от меня нужно? — спросила она коротко и резко.

Он подошел ближе и взял у нее тяжелую сумку.

— Я помогу. Вам нужно быть осторожнее и не носить тяжелое.

Румянец на щеках проступил сильнее.

— Не говорите глупости и отдайте сумку!

Вебер посмотрел на нее и покачал головой. Сам удивлялся, откуда у него взялось столько энергии. Подойдя к машине, распахнул дверцы и бросил сумку на заднее сиденье.

— Прошу, садитесь! — пригласил он и, поскольку Анна не шевелилась, добавил: — Мне нужно с вами поговорить.

Взглянув на его решительное лицо, она поняла: чтобы не устраивать скандал на улице и получить обратно сумку, есть только один выход — сесть в машину. И неохотно так и сделала. Вебер закрыл за ней дверцу, обошел машину и сел за руль. На перекрестке к усадьбе Витте нужно было свернуть направо, он же свернул налево.

— Куда мы едем? — недоверчиво спросила она.

— Немного прогуляемся, Анна. Я же говорил, что хочу с вами побеседовать.

— Мне нужно домой.

— Пара минут ничего не решает.

— А если да?

— Витте так строг?

— Не Витте, а Йоханнес.

— Скажите, что пришлось стоять в очереди.

Они медленно ехали по улицам предместья.

— Чего вы от меня хотите? — Она все больше нервничала. — Ну говорите же!

— Прежде всего я хотел бы извиниться, что вчера навестил вашего отца, — начал он. — Несомненно, поступил я не совсем прилично. Но вы должны понять, что я серьезно беспокоился за вас. Потому что уже два дня пытался с вами поговорить. И каждый раз меня под разными предлогами спроваживали. Вот я и решил, что с вами что-то случилось.

Не отвечая, она равнодушно смотрела в окно.

— Вы извините, что я говорил с вашим отцом?

— Да-да, — отрезала она. — Что говорить, если уже случилось.

— Прекрасно, — весело продолжал он. — Значит, с этим покончено. А теперь вот что, Анна. Почему вы не сказали отцу про свою поездку в Швейцарию?

— А почему я должна была говорить?

— Отец вчера утверждал, что вы всегда делились с ним своими проблемами.

— Проблемы, проблемы… — нервно сорвалась она. — Я прекрасно знаю, на что вы намекаете, герр… — Она запнулась и покосилась на него. — Как, собственно, вас зовут? Вы роетесь в моей личной жизни, а я даже не знаю вашей фамилии.

— Меня зовут Вебер, — вежливо сообщил он, — Тобиас Вебер.

— Тобиас, — невольно усмехнулась она, — забавное имя.

— Да, ужасно, — сухо кивнул он.

— А теперь я вам кое-что скажу, герр Тобиас Вебер, — продолжала она. — Я могу ездить в Швейцарию когда хочу и с кем хочу. И никому не обязана отчитываться. Даже отцу. Если бы у меня возникли неприятности, я сама с ними справилась бы. Собственно, я не знаю, почему это вас интересует…

Вебер пораженно уставился на нее. Неужели женщина, сидевшая рядом с ним, — Анна? Да, в этом не было сомнений, но в памяти он хранил совершенно иной образ. Сейчас перед ним была особа весьма решительная, которая, как видно, прекрасно знает, чего хочет. Ни следа столь трогательной беспомощности!

— Вы что, лишились дара речи? — спросила она.

— Ну что вы, — ответил он с усмешкой, все еще краем глаза приглядываясь к ней. — Вы просто дали мне понять, что ваши личные дела меня не касаются. И, несомненно, вы правы. Но прошу иметь в виду одно: раз уж я дал втянуть себя в эту проклятую аферу, то чувствую себя ответственным за вас.

— Господи Боже! — удивилась Анна. — И с какой это стати?

— Когда мне предложили опекать вас, я не испытывал особого желания. Слишком не нравился мой работодатель.

— А кто им был?

— Это не имеет значения. Тем более он отказался от своего намерения.

— Тогда зачем вы здесь? И кто вам платит?

— Никто мне не платит, — спокойно ответил он. — Я тут по собственной воле.

— И для чего?

Он не ответил напрямую.

— Когда я принял предложение приглядывать за вами, то приехал сюда. Хотел познакомиться с вами и принять решение в зависимости от впечатления, которое вы на меня произведете.

— И каково было ваше решение?

— Мне показалось, что вы нуждаетесь в помощи.

Он посмотрел на нее, но она не отреагировала, продолжая смотреть на улицу. Потом спросила:

— И что? У вас все то же впечатление?

— Теперь я не совсем уверен.