Единство

Скоро разделавшись с постелью и ночным горшком, под видом уборки скопившейся в углах пыли, Оника принялась за долгий пересчет книжных корок, надеясь отыскать что-нибудь, что могло пригодиться ей в изучении жуков Данмиру. Просмотрев первый стеллаж, девушка могла с уверенностью заявить, что свою личную библиотеку старик заполнил исключительно жизнеописанием благородных господ и их многочисленных потомков.

За дверью уже во всю шумела жизнь, когда Оника устало опустилась на стул. Пальцы хранили прикосновения кожи переплетов, покрывшихся за годы едкой пылью. Стоило озаботиться обедом для господина Шарафа, поэтому бросив последний взгляд на «Песни и сказания южного берега», Оника отправилась в разгоряченную кухню дворца.

Уткнувшись взглядом в ипускающее пар рагу из оленины, по пути в библиотеку Оника старательно делала вид, что не замечает сопровождающего ее внимания. Каждый слуга считал своим долгом отпустить тихое замечание, касательно мага во дворце, но Оника, как и всегда, слышала все нелестные слова в свой адрес и упоминания недавнего мятежа. Казалось, все вокруг позабыли о недавнем появлении в саду чудищ, беспокоясь только об укротителе стихий, живущем под одной с ними крышей. Утешив себя мыслью, что все не так уж плохо, пока крыша дворца на своем месте, а не снесена метеоритным дождем, девушка ступила в открытую стражей дверь библиотеки.

Оника лишь понаслышке знала о грандиозности книгохранилища берилонского дворца, а увидев его воочию, не была уверена, что библиотека Храма Первого мага превзойдет эту своим величием. Девушка стояла на краю величественного города слов, тянущегося вдаль по обе стороны от нее, словно два берега, разделенные фигурными балюстрадами. Со второго яруса библиотеки открывался прекрасный вид на центральный неф, из которого росли три двухэтажные колонны, обшитые книжными полками с приставленными к ним лестницами. Под вторым ярусом лучи шкафов расходились в стороны, вплоть до дальнего края библиотеки, где находилась закрытая секция и архивные бумаги.

Спустившись по одной из боковых лестниц, Оника сразу заметила господина Шарафа, сидящего за широким столом лицом ко всем входящим через дверь первого яруса библиотеки. Здесь пахло старой бумагой, деревом и запустением. Свет прорывался сквозь стрельчатые окна, смешиваясь с тусклым дневным мерцанием светлячковых ламп.

Нехотя отложив занимавшую его книгу, старик принялся энергично есть, марая бледные губы черникой. Утершись платком, господин Шараф вернулся к своему занятию, не обратив на горничную ни малейшего внимания. Относя на кухню пустые тарелки, Оника гадала, как лучше потратить оставшееся до ужина время. Старик возвращался поздно, а если она продолжит болтаться в его покоях, расспросов не избежать.

На втором этаже было разбито несколько зимних садов, на сладкий запах которых слетались свободные от забот жители дворца. Горничные, чашники, повара и менестрели проводили среди бурлящих зеленью крошечных аллеек большую часть свободного времени, сочиняя стихи, вышивая или сплетничая обо всех подряд. Вход в эту обитель жизнерадостности и достатка был закрыт прислуге, относившейся к «чернышам», точно так же, как и высшему сословию слуг — в сады господ этажом выше. Что, впрочем, не мешало последним посещать и те и другие.

На окраине одного из таких зимних садов, находившегося ближе остальных к комнате горничных, Зоревар и поджидал Рони, хорошо осведомленный о ее распорядке дня и порядком уставший от не стихающих сплетен прислуги. Церковнику начинало казаться, что нападение неизвестных тварей и сыплющиеся одно за другим донесения о разорении селений волнуют всего несколько человек. Люди бояться выходить на улицу, молясь небесам, чтобы их дом не разгромил взявшийся из ниоткуда зверь, но во дворце Берилона все только и заняты, что обсуждением решения Всевидящей Матери оставить среди слуг укротителя стихий!

От приступа раздражения Зоревара отвлек объект его ожиданий. Суматошно проверив содержимое кармана, церковник позвал горничную. Не желая и дальше страдать от нетерпения, без лишних слов Зоревар извлек на свет и протянул девушке немного примявшуюся салатовую ленту.

— Уверен, тебе и самой будет проще, если все вокруг перестанут пялиться на…, — церковник запнулся, посмотрев на еще свежий ожог. — Ну, ты понимаешь.

— Разве скрывать метку не запрещено Церковью? — недоумевая, Оника смотрела на холодящую руку ленту.

— Те, кому должно, прекрасно знают, что ты маг, а остальные обойдутся без пищи для пересудов. Конечно, разговоры не прекратятся, но тыкать в тебя пальцами будут меньше: далеко не всем известно, как выглядит живущий во дворце укротитель стихии. Некоторые даже считают, что это один из поварят.

— Спасибо, Зоревар.

— Как ты вообще справляешься, Рони? — церковник указал на пустующую под карликовой вишней скамью, предлагая присесть.

— Если не смотреть по сторонам и избегать зеркал, можно даже забыть о скрывающемся внутри проклятом даре. Я совсем его не чувствую, будто его и нет вовсе. Жаль, что это не так.