Единый поток жизни

Предметом наибольшего физического отвращения и ужаса для общества,[75] отщепенцами от прочего мира были весьма распространенные в Средние Века в Западной Европе прокаженные, носители этого страшного и заразительного, занесенного с Востока недуга, заживо разъедавшего их плоть, покрывавшего их тело зловонными струпьями. Они жили вне городов и селений, изолированно от прочего мира, и издали просили милостыню на дорогах; проявление активного милосердия к ним, было не только делом любви, но и актом мужества. И вот, особенно часто Христос чудесно раскрывается Своим избранным в образе прокаженных. Так прокаженный, которому Франциск Ассизский, уже на пороге своей новой возрожденной жизни, подает милостыню, одновременно лобызая его, вдруг чудесно исчезает. И Франциск исполняется изумлением и радостью духовной.[76] Сходно происходит и с блаженным Джиованни Коломбини из Сьены (в 14-ом веке), как повествует нам его биограф: он ввел прокаженного к себе в дом, положил его на лучшую постель, обмыл его раны и с любовью служил ему; через некоторое время прокаженный чудесным образом исчезает из запертой комнаты, и вся горница исполняется дивным благоуханием.[77] А вот, что рассказывает Цезарий Гейстарбахский в своем Dialogus miraculorum (13-го века) про графа Тибо Шампанского: "Граф обладал столь великим смирением, что нередко лично посещал хижины прокаженных... Перед одним из замков его жил как раз некий прокаженный. Каждый раз, что графу приходилось проезжать мимо его хижины, граф слезал с коня и, взойдя к прокаженному, он обмывал ему ноги, подавал ему милостыню и затем уже ехал дальше. По прошествии некоторого времени прокаженный этот умер и был похоронен; но это не дошло до сведения графа. И вот однажды, проезжая опять по этой дороге, граф, как только поравнялся с знакомой ему хижиной, соскочил опять с коня говоря: "Следует мне навестить отца моего". И, войдя внутрь, увидел он не прокаженного, но в образе прокаженного и в его одежде - Господа. Совершив по отношению к нему свое обычное дело милосердия — он радостно вышел. И вот, когда он говорил своим приближенным: "Я рад, что видел моего прокаженного", ему ответили: "Господин, знайте за вполне достоверное, что он давно уже умер и погребен в таком-то месте". Услыхав это, благочестивый граф возрадовался духом, что удостоился он узреть и личным служением почтить Того, Кому он уже долгое время служил в лице Его собратьев — членов Его тела".[78]

3

Но особенно действенно ощущалась близость Христа, Его безмерная любовь и благодатная сила искупления при созерцании, умом и сердцем, Его страданий и крестной смерти. Это внутреннее созерцание страждущего Иисуса, памятование о Нем, духовное добровольное участие в Его крестном подвиге и чувство глубокой любви и безмерного преклонения и живого общения с Голгофским Страдальцем, вот — основная и центральная струя всей религиозной жизни Средних Веков, там, где она проявляется в повышенном и углубленном виде. Интересно остановиться на этом созерцании душою мук распятого Богочеловека в некоторых, наиболее ярких, наиболее ощутительных и повышенных его проявлениях.