Единый поток жизни

Государь слушал раннюю обедню, потом благословлялся у своего отца, святейшего патриарха, и говорил ему речь: "Великий Государь, отец наш, Филарет Никитич, святейший патриарх Московский и всея Руси. По воле Всеблагого и соизволению нашему и матери нашей, инокини Великой Государыни Марфы Федоровны, назначено быть нашей свадьбе, а сего дня моей радости, Святейший Патриарх, благослови сына своего". Патриарх, благословляя сына, говорил: "Всемогущий и неизреченный в милости, вознесший тебя на царский престол за благочестие, Тот и благословляет тебя. Да подаст Он тебе и супруге твоей долгоденствия и размножение роду. Да узришь на престоле сыны сынов твоих и дщери дщерей твоих, и да защитит Он всех вас от врагов, распространит могущество ваше от моря до моря, и от рек до концов вселенной". Потом патриарх благословил его образом Пресвятыя Богородицы. Наглядными носителями родительского благословения, более того - священными для детей и семьи символами Божия благословения являются семейные иконы. Оне передаются из поколения в поколение, как бы воплощая в себе духовную связь, духовную преемственность отцов и детей. У бесчисленных крепких русских семей, простых и знатных, скудного достатка, зажиточных и богатых, были эти заветные семейные или родовые иконы, "родительского" благословения. В старом купечестве, у старообрядцев, в стародворянских и княжеских родах, у духовенства, в крепких гнездах крестьянского семейного быта, особенно, напр., на севере России. Некоторые семейные или родовые иконы как бы воплощали в себе жизнь поколений, историю семьи или рода с отцовской или материнской стороны. Так, напр., в одной из ветвей Голицынского рода хранилась, как семейная святыня, очень древная икона, которую опальный Меньшиков вывез в Сибирь и которой он благословил в Березове свою дочь, княгиню Голицыну, при выходе ее замуж. В семье Ермоловых хранилась из поколения в поколение икона "царской невесты" Марии Хлоповой (которая должна была выйти за царя Михаила Федоровича), прабабки Ермоловых. В старшей ветви Долгоруковского рода хранилась, как большая святыня, икона, которая была связана с памятью героини и подвижницы, княгини Наталии Борисовны Долгорукой, рожденной Шереметевой, вдовы трагически казненного Ивана Долгорукого, впоследствии монахини; эта икона была родительское благословение малолетнему сыну князя Ивана. Это — только несколько случайных примеров, взятых много наугад из знакомых мне семей. В старозаветных купеческих семьях, особенно старообрядческих, также особенно много было таких старинных, наследственных семейных икон. Для детей и внуков они были насыщены живым потоком родительского и дедовского благословения и молитв.[155]

В древне-русском доме "красный угол" с иконами, божницей или домашняя часовня были центром религиозной и духовной жизни семьи. Какую огромную роль играли эти иконы в древней Руси, явствует хотя бы из наставления Сильвестровского Домостроя: глава 8-ая. "Како дом свой украсити святыми образы, и дом чист имети. В дому своем всякому христианину, во всякой храмине святые и честные образа, написаны на иконах, ставити на стенах, устроив благолепно место со всяким украшением и со светильники, в нихже свечи пред святыми образы возжигаются на всяком славословии Божием, и по отпетии погашают, завесою закрываются, всякия ради чистоты, и от пыли, благочиния ради и брежения, а всегда чистым крылышком сметати, и мягкою губою вытирати их, и храм тот чисто держати, к святым образом касатися достойным, в чистой совести, и на славословии Божий и на святом пении и молитве, свечи зажигати, и кадити благовонным ладаном, и фимиамом, в молитвах и во бдении, и в поклонах и во всяком славословии Божий, всегда почитати их, со слезами, с рыданием, и сокрушенным сердцем исповедатися, об отпущении грехов"

3

Истовое обрядовое благочестие, которое жило в старо-русской семье, могло быть живым проводником "прикосновения к иному миру". В этом - значение этого благочестия, значение обряда. Но обряд мог, конечно, восприниматься и очень внешне, как нечто самодовлеющее, формальное, и тогда его духовная сила замирала, он мог становиться мертвенным, механическим, как все, лишенное силы духовной. Но обычно, нормально, он должен был просвечивать - и в этом было его назначение - духовные реальности и приближать их к людям. Неправильное внешне-формальное отношение к обряду породило, как известно, великую смуту в русской Церкви во второй половине 17-го века, столь вредную для русского благочестия и приведшую к расколу.