Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года. С предисловием Николая Старикова

§ 55. Люди служилые и тяглые; поместная система и крестьянское прикрепление. Одновременно с образованием княжеской аристократии в Московском государстве стали слагаться и другие сословные группы. В удельное время, в тот период, когда еще совершалось заселение северо-восточных княжеств славянским племенем (§ 29), состав общества в этих княжествах был очень неопределенным. Князья не могли остановить переселенческий поток, задержать население в своих волостях и прикрепить его к своему уделу. Народ приходил в их удел и уходил из него свободно, не сказываясь князю и без его позволения. Князья поэтому старались закрепить за собою отдельных лиц. Они или принимали их к себе на вольную службу по договору (это были их бояре и слуги вольные), или же покупали их и кабалили, как рабов (это были их «люди», или холопы). Из тех и других составлялся «двор» князя, соответствующий дружине Киевского периода (§ 20). С помощью этого двора удельный князь управлял своим уделом, защищал его и вел свое хозяйство. Бояре и вольные слуги были его советниками и полководцами, а «люди» составляли рать и были рабочими на его пашне и промыслах. Часто князья приглашали неимущих свободных людей селиться на княжеской земле с условием служить и работать князю, причем, если такой слуга не исполнял своих обязанностей, его лишали данной ему земли. Из этих слуг «под дворским» (то есть подчиненных княжескому дворскому, или дворецкому) составлялся особый, средний разряд княжеских людей – не холопов, но и не вполне свободных.

Так устроены были отношения удельных князей к тем, кто им служил. Все же прочие лица, жившие в уделе князя, носили общее наименование «христиан», или «крестьян», и не находились вовсе в личной зависимости от князя. Как в городах («посадах»), так и в сельских волостях они были устроены в общины, или «миры». Князь знал, что в какой‑либо его волости (занимавшей, например, долину какой‑либо речки) жили крестьяне. Он приказывал там счесть количество крестьянских дворов, назначал с них со всех один общий податной оклад, «тягло», и поручал самим же крестьянам в известные сроки доставлять ему свою подать. Люди приходили в эту волость и уходили из нее без ведома и разрешения князя. Крестьянский «мир» их принимал и отпускал; он их облагал податью в общий оклад; выборные «старосты» собирали эту подать и отвозили князю. При таком порядке крестьяне знали не князя, а крестьянский мир, а князь мог быть равнодушен к тому, что тот или другой его крестьянин уйдет к соседнему князю. Прямого ущерба от этого для князя не было. Такою же свободою перехода крестьяне пользовались и на частных боярских землях. Приходя на землю, они составляли арендное условие, «порядную», и в порядной определяли свои обязанности и платежи господину; уходя от господина, они известным порядком «отказывались» от земли. Закон и обычай считали нормальным сроком отказа «Юрьев день осенний» (26 ноября). Если прибавим, что переход человека из одного разряда в другой – из крестьян в горожане («посадские люди») или в холопы и обратно – был очень легок и доступен всем, то мы поймем, что общественное устройство в удельное время было очень неопределенно и бесформенно.

Такая неопределенность не могла удержаться при переходе удельного быта в государственный. Московские государи раньше всего взялись за переустройство своего «двора». Прежде всего они наложили свою руку на земли служилых князей и требовали, чтобы земли эти «не выходили из службы» (§ 54). То же правило было применено ко всем вообще вотчинам: всякий, кто владел землею, был обязан участвовать в защите государства. С каждой вотчины должны были являться ратные люди, «конны и оружны», по первому зову государя. Княжата и бояре, владевшие крупными вотчинами, приводили с собою целые «воинства» своих людей. Мелкие вотчинники выезжали на службу сами, «своею головою», или с одним-двумя холопами. Но так как во время тяжелых войн с татарами, литвою и немцами нужна была большая военная сила, то обычной рати не хватало, и московские государи стали усиленно вербовать служилых людей («собою добрых и дородных», то есть годных к бою) и селить их на казенных землях, потому что иных средств на содержание воинских людей, кроме земель, тогда не было.