Эдипов Комплекс

Андрей Степанович, казалось, забыл об этом эпизоде ревности, но что-то внутри иногда болью напоминало о нем, и он вспоминал свою прежнюю жизнь, до перевоза Лилечкиных вещей, и всегда ему становилось стыдно чего-то, и он пытался понять глубинный смысл этого стыда и приходил всякий раз к новым выводам. Последний раз он для себя решил – стыдно бывает когда ты вынужденно делаешь, что тебе не свойственно, но тогда у него не получалось другого объяснения – почему ему тогда это не было стыдно делать, и он пытался на такой вопрос к себе дать ответ. Он был для него неутешительным. Он понимал, что его разум отключился в тот момент и подчинился воздействию силы ему непонятной. Он это называл «забвением», и тогда он немного успокаивался, и стыд чего-то как будто пропадал. Но как человек неэмоциональный, каким он себя считал, ему этот порыв казался неестественным, и тогда он себе объяснял стыд как неестественное поведение в ситуации вынужденной, и тогда вроде бы все сходилось.

Андрею Степановичу всегда нужно было неясное объяснить себе, чтобы быть уверенным и спокойным, но странное дело, он после своей «ревности» не мог вернуться к тому ровному и спокойному счастью, в котором они с Лилечкой жили все это время. Произошло что-то, но это было до такой степени неясно и таинственно, и лежало так глубоко, что невольно Андрей Степанович все время возвращался к воспоминанию о словах мамы: «Не обижай ту женщину, которая тебя полюбит». И однажды Андрей Степанович понял, что в этой фразе все объяснение ситуации – Лилечка его любит, а он? И на этот вопрос Андрей Степанович не мог и не хотел сейчас давать ответ.

А Лилечку очень беспокоило то обстоятельство, что Сергей, ее первый муж, теперь с Ирой, и всегда была опасность с ним столкнуться, и тогда Лилечка решила продать эту квартиру и купить другую, чтобы не возвращаться больше на то место, где ее жизнь проходила до встречи с Андреем Степановичем.

И вот однажды, когда они вечером ужинали, Лилечка сказала:

– Знаешь Андрей, я думаю надо продать ту квартиру и купить в другом месте. – Она наблюдала за Андреем Степановичем.

– Ты всегда предлагаешь разумные вещи. Я думаю, что это надо сделать, и чем скорее, тем лучше, – ответил Андрей Степанович, и что-то опять его больно кольнуло. Он почувствовал, что тот стыд опять откуда-то изнутри напоминает о себе. Как будто этим поступком «продажи» Лилечка заметает следы, что было правдой, и это почувствовал Андрей Степанович, что она стыдится своего прошлого, и это ему передалось – он в этом чувствовал связь с ней, с Лилечкой, глубинную связь, и это ему показалось немного странным. Он, такой независимый, и вот он связан с этой сидящей перед ним женщиной, и в этот момент ответ на вопрос любит или нет был один – любит. Он взял Лилечку за руку и посмотрел ей в глаза.

– Знаешь, я не думал, что мы с тобой так прочно связаны… – тут он осекся на полуслове, он вообще не привык объясняться и выяснять что-то, и ему стало неловко за свою откровенность…

Когда Андрей Степанович остался один, он погрузился в воспоминания – мама, Галя, Петя, почему-то вспомнил сотрудницу, и долго вспоминал ее имя (Анастасия, вспомнил он). Что с ними? Он знал, что мама незримо с ним, в нем живет, и всякую секунду та половинка его, которая была от мамы, о себе напоминала, и он удивлялся этой с ней неразрывной связи, которую ничто не может разорвать. Он вспоминал свои с ней прогулки, он так явственно слышал ее голос, ее особенную интонацию, когда он просил еще и еще раз рассказать понравившуюся ему историю из ее жизни, и она это делала всегда с радостью, понимая что для Андрюши это очень важно. Такое случается, когда два человека чувствуют друг друга, не отдавая себе в этом отчета, а между детьми и родителями это, казалось, должно быть всегда так, но Андрей Степанович вспоминал, что таких разговоров с отцом, когда душа другого откликается сразу на малейшую интонацию, – этого не было. И сейчас он чувствовал, что никто кроме мамы не сможет его так понимать и любить как она, и конечно Лилечка, по его внутреннему ощущению, была далека от его представления о любви, и именно поэтому он осекся на полуслове и потом испытывал неловкость оттого, что его мысли не будут поняты. Так всегда бывает между людьми, у которых привычка жить вместе заменяет любовь в ее высоком значении. Но Андрей Степанович себе в этом не признавался и жил так как у него получалось, и только иногда вдруг откуда-то изнутри эти спрятанные, невыраженные, несформулированные мысли напоминали о себе стыдом.