Эдмон Белл и инспектор Тригсс<br />(Повести)

По дороге ехал грузовик, и Триггс попросил подвезти его. Через полчаса он вылез из грузовика перед коммунальным домом Хиллстона. Просмотрев кучу старых архивов, он потребовал соединить его с Лондоном. Разговор продлился целый час. Во время разговора не раз упоминалось имя Барнаби Джонса. Вечер уже опустился, когда он направился в тюрьму. По дороге Триггс насвистывал веселую песенку, которая походила на победный марш.

— Что нового? — тревожно спросил мистер Шарплесс, увидев его.

— Так вот, мистер директор, этой ночью я буду вашим гостем и думаю, после этого в вашей тюрьме вновь воцарится мир, если только тюрьма будет существовать… У нас есть еще несколько часов. Можете с пользой провести их, не читая рапорты, которые вскоре станут бесполезными, а прочитайте несколько страниц из истории античной Греции. Особо рекомендую вам главу, где говорится о Дионисии, сиракузском тиране.

В девять часов мистер Триггс пришел к директору, который отложил учебник истории с выражением человека, который ничего не понимает.

— Я директор тюрьмы, а не сыщик, — с упреком заявил чиновник.

— Я знаю, мистер Шарплесс, иначе вы бы уже бросились мне на шею. Скажите, какие меры вы приняли?

— Три надзирателя перед камерой Белдона с категоричным приказом не спускать глаз с двери.

— Трое это слишком!

— Как? Они могут помешать ему смыться в свою очередь!

— Несомненно, но не помешают убить его!

— Что… что вы такое говорите? — ошарашенно спросил директор.

— Я сказал, его убьют… Белдон не сможет сбежать.

— Почему он не может сбежать, как другие?

— Потому что он слишком толстый! — ответил сыщик, весело смеясь. Но через мгновение вновь стал серьезным. — В котором часу ночная смена начинает свою службу?

— Люди только что пришли, мистер Триггс.

— Смена состоит из?..

— Она заменяет дневных дежурных со Стиллером во главе. У Стиллера ночное дежурство каждые две недели, но, если хотите, он может остаться сегодня ночью.

— Нет смысла, но вы не ответили на мой вопрос.

— Пятнадцать человек под началом Брибса.

— На этого человека можно положиться?

— Абсолютно… не так умен, как Стиллер, но совершенно предан.

— Превосходно! А теперь, мистер Шарплесс, налейте мне рюмку рома и позвольте закурить трубку. У нас есть время. Мы можем болтать до десяти часов. Однако распоряжение категорично. Мы можем вспоминать сказку о Синей Бороде или о Мальчике-с-пальчик, но абсолютный запрет говорить о беглецах и обо всем, что имеет к этому отношение.

Мистеру Шарплессу иного и не надо было, хотя исключение показалось ему странным. Он начал вспоминать забавные приключения молодости. Мистер Триггс не остался в долгу и в свою очередь рассказал о некоторых своих приключениях. В десять часов ровно Триггс вдруг прижал палец к губам, а потом громким голосом произнес:

— Отправляемся спать, мистер Шарплесс. Думаю, что предосторожности, принятые вами в отношении наблюдения за Белдоном, окажутся достаточными, чтобы обеспечить нам мирную ночь. Парню придется пройти сквозь дверь под носом у охранников.

Директор понял и подхватил:

— Доброй ночи, мистер Триггс. Что касается меня, то я еще собираюсь совершить обход в два часа ночи.

— Как хотите, — ответил Триггс, сдерживая зевок.

После этого они покинули кабинет, но вместо того, чтобы отправиться на квартиру директора, направились в камерам.

— Выведите Белдона из камеры В 131 и подержите несколько часов на центральном наблюдательном посту, — приказал мистер Триггс. — И запретите надзирателям произносить какие-либо слова. Да, я требую абсолютной тишины, пока не отменю распоряжение.

Мистер Шарплесс выполнил приказ буквально.

— Вы, мистер директор, займете камеру В 131 вместе со мной. Садитесь на стул, который я поставлю у двери, и не двигайтесь. А главное не приближайтесь к внешней стене ни под каким предлогом, если вам дорога жизнь.