Эдмонд Белл и инспектор Триггс

— Я не совсем согласен с мнением моего друга Гордона, — заявил он. — Считаю, что ученик-невидимка имеет право стать членом нашего братства. А пока я пью за его здоровье! — Он не успел поднести стакан к губам. Стакан выскользнул из его руки и разлетелся на мелкие осколки. Издав вопль ужаса, Льюис указал пальцем на темный угол, где находился шестой стул… Из угла донесся издевательский смех. — Призрак! — заверещал толстяк. — Призрак смеется…

Выпучив от ужаса глаза, мальчики уставились на угол, откуда доносились странные звуки. В этот момент пламя одного фонаря затрепетало и погасло, погрузив таинственное кресло в густую тьму.

Сэм Клаттербукк громко выругался.

— Кто-то опустил фитиль фонаря! — яростно выкрикнул он.

В мгновение ока теплая атмосфера «Дворца обуви» стала зловещей. Осенний ветер со стоном и воем ворвался в комнату, по которой заметались тени. Настоящий шабаш!

— Брр… Хотелось бы очутиться в сотне лье отсюда, — застонал Льюис Олтуотер. — Я боюсь даже пересечь двор.

— Возьмемся за руки и перебежим в зал для игр, — предложил Гордон Саммерс.

— Подождите, — мрачно взмолился Сэм Клаттербукк, хватая Эдмонда Белла за руку и вынуждая его глядеть на шестой стул.

— Видели? — шепнул он на ухо Беллу.

— Что именно, Сэм?

— Тсс! Не говорите так громко… Если остальные услышат, то помрут от страха, особенно эта мокрая курица Олтуотер. Смотрите! Опять исчез…

Эдмонд вздрогнул. В проклятом углу на мгновение задрожал трепетный огонек. Он успел увидеть только это.

— Я видел, — тихо сказал Сэм. — Только не говорите остальным… Он сидел на стуле.

— Готовы! — крикнул Саммерс. — Льюис, дай руку. Клаттербукк посветит нам. Вперед, бежим!

Они живыми и здоровыми добежали до зала игр, где заведующий учебной частью, мистер Шорт, спокойно дремал у печки.

— Никому ни слова, — тихим голосом приказал Саммерс.

Остальные кивнули. Только Белл воздержался и прошептал про себя:

— Хочу узнать больше!

Глава 4 Явление в комнате № 11

В Роу-Хауз гасят свет в зале для игр и столовой в половину десятого вечера. Считается, что пансионеры должны отправляться спать. Но у них есть разрешение не выключать лампу в комнате еще полчаса. Ровно в десять часов звон гонга разносится по всему дому, извещая о немедленном отключении света. Дважды в неделю, в среду и субботу, лампы горят до одиннадцати часов и иногда до половины двенадцатого в маленькой личной гостиной доктора Роулинсона. В эти дни директор приглашает своих сотрудников, мистера Шорта и мистера Пилмотта, провести вечер в уютной комнате, оклеенной желтыми обоями и освещенной красивой подвесной лампой. Они играют несколько партий в криббедж, попивая горячий ромовый грог, который умело готовит мисс Ева Грудденс. Иногда вместо криббеджа они разыгрывают партию в вист. В таких случаях мисс Грудденс приглашается в качестве четвертого партнера.

В среду 21 октября ни доктор Роулинсон, ни два преподавателя не выражали желания играть в криббедж. Они отдали предпочтение висту. И мисс Ева Грудденс стала четвертой в маленькой группе. За несколько минут до десяти часов Абнер Шорт встал и положил карты на стол, чтобы привычно ударить в гонг. Но мисс Ева удержала его.

— Позвольте мне сделать это, мистер Шорт, — сказала она. — Мне надо зайти в комнату Орвилла. Он простудился, и я пообещала принести ему чашку горячего молока, чтобы помочь заснуть.

— Мисс Ева, — дружелюбно улыбнулся директор, — вы самая настоящая мать для наших парнишек. Идите и возвращайтесь быстрее. Мы вас ждем… Не беспокойтесь, я не позволю мистеру Пилмотту заглянуть в ваши карты.

Мистер Роулинсон позволял иногда так пошутить, и бедняга мистер Пилмотт, который предпочел бы умереть, а не жульничать, всегда краснел, как невинная девушка.

Мисс Грудденс покинула желтую гостиную. Вскоре стало слышно, как она возится в кухне. На улице выл свирепый ветер, а дождь превратился в настоящий ливень.

— Отвратительная погода! — заявил мистер Пилмотт.

— Хуже некуда, — кивнул директор.

На этом разговор закончился, и троица погрузилась в свои мысли, которые завели их в далекие дали.

Вдруг мистер Пилмотт воскликнул:

— 21 октября…

Доктор Роулинсон вопросительно глянул на него, а Абнер Шорт коротко хихикнул:

— Что вы хотите сказать, мистер Пилмотт?

— О, ничего, — смущенно пролепетал преподаватель. — Просто мысли вслух. Вот уже пять лет, как я работаю здесь.

— Заменив мистера Чикни, — добавил мистер Роулинсон.

Абнер Шорт заерзал на стуле и умоляюще сказал:

— Пожалуйста, не говорите об этом!

Директор поддержал его:

— Правда, так будет лучше. Я, со своей стороны, считаю, что профессор Чикни неблагодарный тип. Он был моим первым помощником, когда я открыл школу, и могу вас уверить, что он вел здесь достойную жизнь. Потом, пять лет назад, он внезапно покинул меня без всякого предупреждения. Почему? До сих пор не знаю.

— Не говорите о нем, — повторил мистер Шорт, сильно побледнев. — Я не верю, что… — Он замолчал и с тоскливым выражением лица посмотрел на компаньонов. — Я не думаю, что он покинул Роу-Хауз по собственной воле, — с трудом выговорил он.