Эдмонд Гамильтон.Сборник ранних произведений

И вот мы достигли конца шахты, по стенам которой проходил наш спуск в бездну. Шахта внезапно обрывалась, а под ней во все стороны простиралось огромное открытое пространство, затянутое пеленой плывущих облаков. Лестница, однако, не заканчивалась вместе с шахтой, а сбегала прямо вниз. Открытая, ничем не поддерживаемая спираль из блестящего металла ввинчивалась в скрывавший её нижнюю часть туманный покров. То было жуткое зрелище: гигантская изогнутая лестница, похожая на колоссальных размеров штопор, ныряла в туман, словно некий божественный путь с небес на землю. Да и вряд ли кому-то ещё, помимо богов, удалось бы подвесить здесь эту лестницу, подумал я. Ни один из известных мне металлов или материалов не обладал прочностью, достаточной, чтобы выдержать вес этой лишённой всяких опор и подвесов конструкции. И всё же она была там, возведённая, казалось, с божественным безразличием к законам механики. В определённом смысле лестница являла собой такое же чудо, как и громадное здание наверху. В тот миг, когда эта мысль пришла мне в голову, свет вокруг нас начал усиливаться и багроветь, точно сияние восходящего солнца, а туман рассеялся, распался на куски, исчез. И там внизу, подо мной, раскинулась пропасть.

Единственное, как я могу описать эту пропасть, — это если скажу, что она походила на внутреннюю часть округлой, приплюснутой бутылки. Шахта, вниз по которой я спустился, являлась горлышком той бутылки. Огромная пещера имела почти круглые очертания и была добрых четыре мили диаметром. Между ровным полом и светящимися сводами пролегала целая миля. Да, своды пещеры светились. Пока мы шагали вниз я рассматривал своды и заметил, что на них установлены десятки блистающих стеклянных шаров, из которых изливался поток разгоравшегося всё ярче света — золотистого, солнечного, дневного.

Теперь я видел, что винтовая лестница, по которой мы спускались, доходит до пола пещеры, соединяясь с ним неподалёку от его центра. А ещё я увидел, что весь пол огромной пещеры, от одной высоченной стены до другой, густо усеян белыми, лишёнными крыш постройками самых разнообразных обликов. Постройки покрывали дно ямы и вплотную жались к отвесным стенам из гладкого камня.

Посреди обширного скопления зданий, прямо под нами, виднелось большое открытое пространство — площадь, наверное. Именно там лестница соприкасалась с дном пропасти. И от этой площади, прямо к круглым стенам, отходило девять улиц. Точно спицы в колесе, они уводили во всех направлениях. По улицам двигались огромные толпы людей. Это были обитатели города — народ пропасти.

Так я впервые и увидел город пропасти, город Рейдера, и его обитателей — тех, на кого пала тень Рейдера. Глядя вниз, я гадал: не в этих ли толпах находятся сейчас Лэнтин и Кэннел и возможно ли отыскать их здесь?

Стражники вновь приказали двигаться вперёд, и мы продолжили путь. Теперь, однако, от бездны нас защищали только низкие ограды по бокам лестницы; стена, что раньше тянулась справа и к которой можно было прижаться, исчезла. Тем не менее наши конвоиры, казалось, совершенно не обращали на это внимание. Я пришёл к выводу, что они должны были совершить немало спусков и восхождений по этой лестнице, чтобы до такой степени подготовиться к её опасностям.

Пока мы спускались, Денхэм вполголоса объяснил мне происхождение огней на потолке. Из его слов следовало, что это были всего-навсего линзы. Они рассеивали в пещере настоящий солнечный свет, который поступал снаружи. В городе цилиндров наверху я уже видел установленные повсюду стеклянные шары на опорах и ломал над ними голову. Теперь мне стало понятно их назначение. Шары улавливали солнечный свет и каким-то неведомым образом передавали его вниз, в смонтированные на потолке пещеры сферы, которые в свою очередь снова его излучали. Таким образом, выходило, что день и ночь в пещере наступали тогда же, когда и в мире наверху. Свет в подземелье разгорался и затухал в соответствии с восходами и закатами солнца — солнца, которого эти люди никогда не видели.

Мы подходили всё ближе и ближе к земле, и теперь я различал, что конец лестницы (там, где она соприкасалась и сливалась с дном пропасти) перегорожен высокими прочными воротами — металлической, покрытой шипами решёткой, — и что по нашу сторону ворот стоит отряд примерно из пятидесяти стражников, вооружённых длинными копьями, а также — странными маленькими цилиндрами из блестящего металла, которые они носили на поясе и которые, как я догадывался, являлись оружием неизвестного мне вида.

Когда мы приблизились, стражники расступились и отомкнули большие ворота. Конвоиры сняли с нас кандалы и без церемоний протолкнули сквозь проход — мы очутились то ли на плацу, то ли на площади. Врата быстро захлопнули и заперли у нас за спиной.