Едрит твою через кочерыжку... Или фемина против мракобесия

Потихоньку-помаленьку разговорилась. Оказалось, зовут девушку Тэра. И она вместе с братом – тем самым хмурым молчаливым парнем с копьём – сейчас в бегах.

Братцу на вид можно было дать не больше двенадцати. Тэра – значительно старше. Выживали тем, что по дороге собирали коренья, ловили рыбу, да братец проявил некоторые навыки охотника, пытаясь доказать сестре, что уже взрослый и сможет её прокормить и защитить. Оттого и нелюдим: видит, что все кругом значительно старше, а потому банально боится влезть “не по ранжиру”[40].

Появилась возможность перекинуться парой словечек и с Курушем (братом Тэры): видя, что сестра, не испытывая никакого смущения, активно общается с пришелицей, посчитал, что принять участие в разговоре для него не зазорно. И поделился своим видением причины бегства из общины.

Старикан (по местным меркам если человеку за сорок – это уже весьма глубокий старик), за которого сосватали Тэру, прослыл довольно жестоким типом, совершенно не церемонящимся с окружающими. Но был очень “уважаемым человеком”, за которым чётко прослеживалась власть неких “высших” покровителей, из-за чего спорить с ним никто не рисковал – выйдет себе дороже. Тем более, власть этого гегемона[41] держалась не только на эфемерном “уважении”, но и на кулаках нескольких “боевиков” из его ближайшего окружения.

Естественно, девушке этот тип совершенно не импонировал. А так как кроме брата из родных не осталось больше никого, пришлось срочно хватать ноги в руки и бежать. Община – есть община: своих вещей у парочки беглецов практически не было, так что сбежали, фактически, налегке.

Оттого и маялись, не зная, куда приткнуться. Когда позади ожидают большие проблемы, а впереди – лишь зыбкая неопределённость, поневоле ухватишься за соломинку, коей и оказалась наша компания, свалившаяся им как снег на голову.

Вкратце обрисовав Ылшу обстоятельства, заставившие брата и сестру пуститься в далёкое путешествие, продолжила и дальше общаться с Тэрой, потихоньку повышая градус доверия между нами. Куруша благоразумно сплавила брату-попаданцу: пусть теперь Ылш его пытает. А то реально испугалась восхищённо-внимательного взгляда юного “падавана”: по годам-то ему, вроде, рано ещё думать о тесном общении с небесными гуриями[42] в моём лице, но то, с каким вожделением сей сын местных пейзан пялился на мою пятую точку, очень нервировало.

А уж момент, когда я вынужденно наклонилась и этот нехороший отпрыск узрел чуть более, чем необходимо, заставил побыстрее избавиться от столь падкого на женские прелести вьюноша. Как говорится, “не по Сеньке шапка”[43]: я, конечно, не железная. И организм, зараза этакая, упорно намекает на некие “толстые” обстоятельства. Но воспитание, увы, не позволяет вот так, без любви, кидаться на первого встречного. Тем более, что этот встречный – мелкокалиберный пацан, в лучшем случае подходящий на роль брата, нежели любовника. Однако, сам он об этом, похоже, не догадывается. Вон как глазками в мою сторону стреляет, охламон…

А потому: “с глаз долой – из сердца вон!”[44]

О чём там Ылш говорил с Курушем – понятия не имею. Главное, чтобы пацан больше возле меня не отирался. А то глазами уже дырку во всех моих выпуклостях прожёг. Свои-то уже попривыкли малость: если и подглядывают, то весьма неназойливо. Без фанатизма, так сказать. А этот – молодой, да ранний ещё. Боюсь, как бы не пришлось леща от меня отхватить: руки так и чешутся. Но не при Тэре же!

Вообще, конечно, интересно получается: с одной стороны, недостаток (или избыток – это уж с какой стороны посмотреть) внимания со стороны сильного пола воспринимаю вполне адекватно. “Бешенством матки” не страдаю и не кидаюсь на каждого встречного-поперечного. А с другой, – иногда так хочется отхватить хоть маленький кусочек своего (женского) счастья, что хоть волком вой (то есть, волчицей).

И сны эти треклятые уже замучили вконец. Один лишь способ избавиться от одуряющей похоти – с головой окунуться в работу. Вот и использую каждую минуту, чтобы побольше узнать о лекарственных свойствах растений, да двигать вперёд науку врачевания у местных. Да и сама активно учусь всему новому. А то даже если и сорвёт у меня окончательно “башню” – ну не в антисанитарных же условиях заниматься “этим самым”!

Это Ылшу, вон, похоже, всё по-шарабану: он-то по ментальному возрасту мне в деды годится. А тело молодое. Думаю, ему теперь и в шалаше, и на прелой соломе – в самый раз. Только вот, бедняга, тоже не нашёл ещё себе “грелку на всё тело”. Весь в делах и заботах. На местных баб хоть иногда и засматривается, но волю рукам не даёт. Просто кремень, а не человек! А может, просто пенёк замшелый? Хе-хе…

Меж тем, на пару с Тэрой успели приготовить почти царское в местных условиях угощение, на которое и набросились уже изрядно изголодавшиеся мужики. Мы с Тэрой не отставали. Куруш, глядя на это дело, тоже активно набивал себе брюхо. Как говорится, “голод – не тётка”.