Едрит твою через кочерыжку... Или фемина против мракобесия

А недавно случилось то, чего мы всеми силами старались избежать: к нам проявило внимание духовенство. Так и хотелось повторить знаменитые слова городничего из незабвенной комедии Гоголя: “…к нам едет ревизор”[71].

На остров прибыла целая делегация из города Эреду: приплыли для погребения почившего верховного жреца. Его тело, завёрнутое в циновку, доставили к острову на тростниковом корабле. Здесь уже был заранее подготовленный домик типа землянки, в который и поместили труп усопшего, а также кучу всякого хлама, который, по мнению жрецов, может ему потребоваться в загробном мире.

Помолились, попели гимны и заявились к нам якобы на экскурсию. Ну да, о нашей общине теперь не знал разве только полностью слепой и глухой.

Деваться некуда – показали приезжим всё наше хозяйство. Кроме промзоны. Слава богу, заранее огородили её забором – во избежание, так сказать… Вот и пригодилось. Ибо неча в наши секреты свои длинные носы совать.

Старосте пришлось облачиться в красивые одежды и с подобострастным видом внимать навязавшемуся на нашу голову “начальству”. Я с Ылшем старались держаться в стороне, чтобы не светиться раньше времени.

Слава богу, у меня и своих дел хватало, так что даже и стараться особо не пришлось: работа лазарета практически никогда не прекращалась. Плюс обучение молодёжи, плюс строительство храма. И ещё куча разных мелочей, из которых теперь состояла моя жизнь. Но я не жалуюсь. Наоборот – именно здесь я нужна и всегда востребована. Меня здесь знают и ценят. А кем бы я была в двадцать первом веке? Всего лишь одной из многих.

Так вот, пока я занималась своими делами, Ылш внимательно следил за пришлыми. Особенно его заинтересовали охранники. Все три десятка были как на подбор: подтянутые, мускулистые, в одинаковых набедренных повязках. У каждого в руках копьё, на голове – бандана[72] (нечто типа платка, обвязанного вокруг головы).

Своё воинское подразделение мы, по понятным причинам, демонстрировать не стали. Зато пирушку закатили – будь здоров. Накормили и напоили проверяющих чуть не до поросячьего визга. Особенно им понравилось наше пиво, в которое для крепости добавили спирт.

Наконец, гости убыли восвояси. А для нас настали тревожные деньки: очень уж не понравились алчные взгляды жрецов.

Ну да, у нас тут самый захудалый общинник имеет вещей в несколько раз больше самого богатого жреца. А одевается вообще как принц. По сравнению с нашими общинниками жрецы выглядели сиволапой деревенщиной – голью перекатной.

Так что срочно пришлось принимать меры по увеличению обороноспособности нашей общины. Выставили наблюдательный пост на островке, что располагался в трёх километрах севернее Дильмуна: поставили там сторожевую вышку, на которой теперь регулярно менялся караул. Договорились о знаках и командах, долженствующих как можно быстрее передать на Дильмун сообщение о появлении противника, и приступили к усиленным тренировкам. Одновременно с этим занялись изготовлением доспехов.

* * *

И дня теперь не проходило в тягостных ожиданиях. Как ни крути, а разговоры постоянно вертелись вокруг намечающегося военного конфликта. Даже люди стали вести себя сдержаннее, словно готовились к чему-то не особо хорошему.

Так и сейчас: я приводила в порядок медицинские инструменты после очередной простенькой операции, когда в лазарет заглянул Ылш и сразу завязал разговор о жрецах. А типа я сама не знаю, что они от нас никогда не отцепятся. Поэтому единственный выход – прогнуть их под себя, заставить считаться с нами.

– Мне кажется, Эреду – самый старый из шумерских городов, – сказала я, протирая ножницы спиртом. – В нём зиккурат выглядит уже достроенным. А, например, в Уре на один этаж меньше. А в Уруке – на два.

– Это ты к тому, что попали мы сюда в самое начало шумерской цивилизации? – уточнил Ылш.

Вот чудак-человек: я об этом ещё в самом начале своей шумерской эпопеи догадалась.

– Да. На это указывает и пиктографическое письмо. Оно ведь должно возникнуть раньше, чем клинопись, которой пока не видно. Впрочем, и твой алфавит никак не входит в обиход. Думаю, жрецам нужно, чтобы завтрашнее завтра было таким же, как и вчерашнее вчера. Им проще управлять, когда всё продолжается так, как они к этому привыкли. Когда всё идёт по обычаю и в русле традиций. Не хочется им ничего придумывать – всё уже есть.

– Думаешь, на наш век хватит этого благолепия? – ухмыльнулся Ылш. – Хотелось бы. Да не похоже, что выгорит. Мы тут не на небесах живём: о нас на материке много чего известно. Не удивлюсь, если какой-нибудь храм направит сюда своего миссионера в сопровождении группы вооружённой поддержки. А у нас для встречи этих просветителей почти ничего не готово. Даже простых щитов – и тех не сделано. Не говоря уже об огнемёте.

Ну прямо отражение моих мыслей, ети его…

– Четвёртый год тут живём, – тяжко вздохнула я. – Расслабились, почили на лаврах.

– Какие лавры, твоя божественность? Сколько мы времени потратили на установку для перегонки нефти? Скипидара? Дёгтя? Спирта? А на постройку судов из по-настоящему толстых досок? – искренне возмутился Ылш. А уроки в школе?