Эдуард Дженнер. Его жизнь и научная деятельность

Второй удар – и на этот раз смертельный – наступил 26 января 1823 года, на семьдесят четвертом году жизни. Накануне Дженнер был особенно весел и совершил большую прогулку пешком в одну деревню для раздачи дров бедным жителям. По возвращении домой он зашел в комнату к племяннику, который в это время рисовал, весело напевая какую-то народную песню. «Ты совсем не так поешь, друг мой! – сказал Дженнер, входя к нему. – Вот как надо петь!» И пропел несколько куплетов. На дворе был мороз; Дженнер сам, без помощи слуги, растопил камин. День окончился благополучно. Утром Дженнер, по обыкновению, принялся за занятия и расположился в библиотеке, слуга неотлучно оставался при нем, Проголодавшись, он отослал его узнать – готов ли завтрак. Когда посланный вернулся с ответом, то нашел Дженнера лежащим на полу; поднялась тревога, и, когда домашние собрались на шум, Дженнер был уже мертв.

Его похоронили в саду Чентри, на том месте, которое он сам избрал при жизни для своей могилы. Итальянский скульптор Монтеверде изваял из мрамора чудную статую Дженнера. Доктор сидит на табуретке и старательно прививает оспу прелестной девочке – ребенку, который лежит у него на коленях. В этом простом образе трогательно изображена вся скромная и великая жизнь Дженнера.

Неподалеку от могилы Дженнера до сих пор путешественникам показывают старую колокольню берклийского кладбища. Колокольня эта до самой маковки утонула и скрылась в густых гирляндах темного плюща. Путникам показывают этот плющ, посаженный будто бы самим Дженнером. Сажая, он сказал: как знать, быть может, это растение обовьет со временем всю нашу колокольню. Так и случилось…

Глава VI. Дженнеризм перед лицом современной науки

Ревакцинация. – Противники оспопрививания. – Доводы дженнеристов и антидженнеристов. – Заключение

С двадцатых годов XIX столетия наступил, еще при жизни Дженнера, новый важный период в истории оспопрививания.

Началась снова реакция, и та быстрота, с которой цивилизованное человечество увлеклось открытием Дженнера, оказалась непрочной. В чаду первых восторгов утверждали, что однажды сделанная прививка гарантирует человека навсегда от заболевания натуральной оспой. Это-то прежде всего и оказалось неверным: появившиеся во многих местностях Европы, где было уже введено обязательное оспопрививание, жестокие эпидемии оспы нанесли первый удар теории Дженнера. Всюду стали замечать, что оспою начинают заболевать даже и успешно вакцинированные люди, и даже дженнеристы принуждены были скоро согласиться, что предохранительная вакцинация по прошествии известного времени перестает гарантировать организм от заражения, теряет свою силу, и для того, чтобы вновь застраховать организм, нужна вторичная вакцинация (приблизительно через каждые 10–12 лет), или ревакцинация. В прусской армии уже с 1831 года введена обязательная ревакцинация. Затем появилось убеждение о вырождении гуманизированной лимфы и необходимости для усиления ее действия обновлять ее примесью самородной оспы, взятой с заболевшей коровы. Возникли и другие сомнения в пользе оспопрививания. И сейчас этот популярнейший вопрос медицинской науки не решен окончательно. Ни одно европейское государство до сих пор не может похвалиться, что вся масса его населения сплошь подвергнута прививке: самое большое число привитых имеется в Баварии (99,5 % всего населения), и там смертность от оспы, как мы уже упоминали, наименьшая. Число непривитых в других государствах еще очень значительно – в Швеции их насчитывается до 13 %, в Пруссии – более 15 %, в Австрии – 47 %, а у нас в России и того больше, ибо, по официальным данным, ежегодно около 200 тыс. детей остаются непривитыми. На самом же деле эта цифра должна быть гораздо больше.

Главными противниками оспопрививания не столько считаются врачи, сколько лица совсем посторонних профессий; особенно много агитаторов против этой меры встречается среди духовенства, военных и юристов. У нас в России из выдающихся врачей-противников оспопрививания можно назвать покойного профессора Руднева, доктора Рейтца, а в последнее время – врача-гомеопата Бразоля. Мы постараемся вкратце резюмировать доводы дженнеристов и их противников, без чего наш очерк научной деятельности творца оспопрививания представлялся бы не вполне законченным. Нет, конечно, никаких сомнений, что для некоторых стран, например, для Швеции, можно с точными цифрами в руках показать, что в этой стране смертность от оспы до обязательного введения оспопрививания была несравненно выше, чем после издания соответствующего закона.