Эдуард III

— Поскольку вы, ваше величество, соизволили вспомнить о поездке, которую я имел честь совершить вместе с вами, может быть, вы изволите вспомнить и то, что я тогда же сказал вам об Артевелде. Я говорил, что его власть продлится недолго, что в Генте есть люди, способные так же хорошо, и даже лучше, вести с Эдуардом Английским политические и торговые дела, кои будут достойны столь великого короля.

— Верно, я помню эти слова.

— А я даже вспоминаю, ваше величество, — продолжал Гергард, словно желая показать королю, что он не забыл ни одной подробности своей поездки в обществе короля, — я даже помню, что в те минуты, когда говорил вам об этом, ваши глаза были устремлены на сокола, гнавшегося за цаплей, и что, когда он сбил цаплю, вы взяли охотничью птицу, надев ей на клюв очень ценный перстень с изумрудами. Вы даже оставили у себя сокола, что сильно удивило сокольничего, приехавшего требовать назад птицу, и очень изумило меня.

— Это тоже верно, — тихо сказал Эдуард (этот эпизод напомнил ему об Алике Грэнфтон и той тревоге, что вызвало у него исчезновение графа Солсбери). — Да, верно. Продолжайте, метр.

Король встал и несколько раз широкими шагами прошелся по каюте, изредка поглаживая ладонью лоб.

— Так вот, ваше величество, те люди, появление которых я тогда предсказывал, сегодня уже обладают реальной силой, — прибавил ткач, тоже встав, — и власть пивовара так резко подорвана, что, может быть, уже завтра он будет вынужден бежать как преступник, если в пути его не сразит меткий выстрел из арбалета.

— И во главе этих людей, вероятно, стоит метр Гергард Дени?

— Да, ваше величество.

— И новый вождь захочет, если не навязать, то предложить королю Англии свои условия?

— Нет, ваше величество, он лишь предупреждает короля Эдуарда, что Артевелде взял на себя обязательства, а выполнить их не сможет, а те люди, во главе которых стоит Гергард Дени, не желают другого монарха, кроме своего законного сюзерена, если…

— Что?

— Если тот, кто руководит ими, не захочет чего-либо иного или не найдет средство все уладить.

— А есть ли такое средство?

— У меня есть, ваше величество.

— И могу я узнать, в чем оно заключается?

— Разумеется, ваше величество, но позвольте мне не раскрывать его до той поры, пока оно из возможности не превратится в действительность.

— Какой же вывод следует из нашей беседы?

— Тот вывод, ваше величество, что Фландрия, несмотря ни на что, будет считать за великую честь союз с Англией и, если этот союз когда-нибудь будет зависеть от меня, его можно считать достигнутым.

— Если, конечно, Англия на него согласится?

— А какой Англии интерес от него отказываться?

— У Англии есть не только интересы, метр Гергард, у нее есть и друзья. Якоб ван Артевелде до сего дня был верным союзником и преданным другом короля Эдуарда Третьего, и может случиться так, что, если с эшевеном произойдет беда, то король Англии примет его сторону и попытается отомстить так же, как он уже мстит Франции за тех, кого Филипп Шестой казнил лишь потому, что эти люди были нашими союзниками. Но мы, метр, будем действовать в зависимости от обстоятельств. Сейчас я нахожусь здесь по приглашению Якоба ван Артевелде, с которым расстался несколько минут назад, и пока он будет выполнять свои обещания, я тоже не нарушу своих, а в случае необходимости сумею принять во внимание события, чьей жертвой он может стать.

— Ваше величество, не ожидаете ли вы завтра депутацию советников?

— Ожидаю.

— Она повторит то, что я вам сказал: без согласия всех фламандцев ничего произойти не может.

— Мы подождем, метр. Терпение — вечный удел королей. Было ясно, что Эдуард III примет помощь Гергарда Дени тогда, когда она будет ему выгодна; но король был слишком опытным политиком, чтобы размениваться на пустяки, пока пивовар еще оставался вождем Фландрии.

На следующий день на борт «Екатерины» прибыли советники. Артевелде уже за несколько минут до них находился у короля.

— Глубокоуважаемый государь, — обратился к Эдуарду III один из советников, взявший слово от имени всех остальных, — вы требуете от нас почти невозможного, за что позднее страна Фландрия сможет потребовать у нас ответа. Разумеется, сегодня нет другого сюзерена, которого мы сильнее желали бы видеть своим повелителем, чем вашего сына, принца Уэльского; но это желанное для нас дело мы не можем свершить одни: нам требуется согласие всех жителей Фландрии. Поэтому каждый из нас отправится в свой город, чтобы спросить мнение горожан, и чего пожелает наибольшая часть фламандцев, с тем мы и будем согласны. Через месяц, ваше величество, мы снова приедем сюда; гарантируем, что наше возвращение принесет вам большую радость.

— Да будет так, — ответил король. — Еще месяц я могу подождать. Советники ушли, а Якоб ван Артевелде остался с королем. Якоба все больше охватывала тревога.

— Ну? Что вы на это скажете, приятель? — спросил Эдуард бывшего пивовара. — И не возникли ли теперь у вас опасения, что вы напрасно вызвали меня сюда?