Эдуард III

Все вернулись в город, вопреки воле коннетабля, но поскольку каждый хотел попасть в город первым, то в давке у ворот многих затоптали.

Коннетабль Франции, граф Танкарвильский, а также другие рыцари заняли укрытие при входе на мост, ибо они поняли, глядя, как бегут их люди, что больше надежды спастись нет. Англичане уже вступили в город и беспощадно убивали всех, кто попадался на пути.

Многие горожане укрылись в замке, где их принял мессир Робер де Вариньи, и поступили благоразумно, ибо замок был богат припасами и сильно укреплен.

Тем временем от ворот, где они прятались, коннетабль Франции и граф Танкарвильский наблюдали за истреблением своих товарищей по оружию, которых не могли защитить. Англичане шли вперед так быстро, что коннетабль и граф сразу поняли: скоро они доберутся и до них.

— Мне очень любопытно знать, — с улыбкой сказал граф Танкарвильский, — что предпримет Бог, чтобы вытащить нас отсюда.

— Я лишь знаю, — возразил коннетабль, — что англичане не поступят с нами как со всем тем сбродом, что сразу же разбежался.

— Во всяком случае, — ответил граф, — поскольку мы не знаем, что с нами будет, давайте пожмем друг другу руку, мессир, и если один из нас уцелеет, то пусть скажет: «Я видел, что другой погиб достойно».

Они обнялись и стали ждать. Через несколько минут граф Танкарвильский стал внимательно всматриваться в группу рыцарей, ехавших в их сторону, а так как яркое солнце мешало ему, козырьком приложил к глазам руку, чтобы лучше их разглядеть.

— Что это вы там высматриваете? — обратился коннетабль к графу Танкарвильскому.

— Я высматриваю, — ответил граф, — способ, который Бог использует, чтобы нас спасти; это я и хотел узнать.

— Что же вы хотите сказать?

— Хочу сказать, что либо я сильно ошибаюсь, либо нам еще доведется увидеть другие сражения, а не только это, ибо к нам едет один из моих старых знакомых; он будет так же рад встретиться со мной, как и я с ним.

Тем временем упомянутый нами небольшой отряд подъезжал все ближе; уже можно было без труда разглядеть лица всадников.

Тут граф опустил руку, сказав коннетаблю:

— Это он!

— Кто, он? — спросил граф де Гинь.

— Вы хорошо видите человека, что едет впереди шести других?

— Вижу. У него один глаз?

— Да.

— Ну и что?

— Это мессир Томас Холэнд.

— И кто же он?

— Когда-то он был только моим попутчиком, а сегодня он мой друг.

И поскольку тот, кого назвал граф Танкарвильский, находился так близко, что можно было слышать его голос, граф крикнул:

— Вы ли это, мессир Томас?

— Я, — ответил рыцарь.

— А не вы ли путешествовали когда-то по Испании и Пруссии?

— Конечно, я.

— Помните ли вы графа Танкарвильского: он вас там встретил и ездил вместе с вами?

— Это был славный рыцарь, о ком я сохранил добрую память, — ответил Томас. — Что с ним сталось?

— Он и говорит с вами, а в обмен на добрую компанию, которую вы ему составляли, и на добрую память.что вы о нем сохранили, он хочет сегодня предложить вам выгодное дело.

— Слушаю вас, мессир, — ответил Томас Холэнд. — Но предупреждаю вас, что больше всего я желаю доставить вам удовольствие, а не заниматься делом, сколь бы выгодным оно ни было.

— Отлично, мессир! Вы получите сразу два удовольствия, ибо перед вами граф де Гинь; в тот день, когда его возьмут в плен, он будет стоить пятьдесят тысяч золотых монет; граф сдастся вам, что, кстати, сделаю и я, но при условии, если вы повернете назад и прекратите это страшное побоище.

— Счастливый случай! — воскликнул мессир Томас. — Сто тысяч золотых монет и удовольствие оказать услугу двум славным рыцарям выпадают не каждый день. Подождите меня немного, господа, ибо я хочу, чтобы вы сдержали свое слово лишь тогда, когда я сдержу свое.

И с этими словами мессир Томас вернулся на городские улицы, и, объявив о своей добыче, прекратил бойню. Когда он вернулся назад, два графа и двадцать пять рыцарей сдались ему.

Часть вторая

I

Благодаря капитуляции — о ней мы уже рассказали — сэр Томас Холэнд вместе с английскими рыцарями вступил в город, где они нашли немало прекрасных горожанок и монахинь, коих и изнасиловали; но все-таки англичане овладели им не без ощутимых потерь, ведь жители, взобравшись на крыши, продолжали отбиваться так, словно не признавали сдачи города, о которой договорились оба графа.

Горожане засыпали врагов камнями, скамьями, всем, что попадало под руку, и убили более пятисот солдат; король Англии, когда вечером ему сообщили об этом, пришел в такую ярость, что повелел на другой день город сжечь, а жителей перебить.

Но мессир Годфруа, который, кажется, изредка вспоминал, что он француз, сказал королю: