Эдуард III

И Иоанн Геннегауский почти насильно увез короля.

Вот каким образом король двинулся в путь с пятью баронами.

Вы, конечно, помните романс о короле Родриго, где говорится:

Войска короля Родриго
Позиций не удержали:
В восьмой решительной битве
Дрогнули и побежали.
Король покидает лагерь
Один, без охраны и свиты,
И едет прочь поскорее,
Тягчайшим горем убитый.
Дороги не разбирая,
Плетется конь еле-еле,
Король опустил поводья
И едет вперед без цели.
Усталость, голод и жажда
Совсем его доконали,
Сломило его бесчестье —
Оправится он едва ли.
Покрытые кровью вражьей,
Багровыми стали латы,
В бою затупилась пика,
Зазубрился меч булатный,
И шлем от многих ударов,
Подобно скорлупке лопнул,
И согнутое забрало
Вонзилось до кости лобной.
К холму подъехал Родриго,
Взошел на его вершину,
И взглядом, полным печали,
Окинул король равнину.
Еще никогда Родриго
Не знал такого урока —
Отряды его разбиты
И втоптаны в грязь знамена,
Прославленные штандарты
Постыдно лежат во прахе,
Храбрейшие полководцы
Бежали в позорном страхе;
Все поле покрыли трупы,
Окончился бой без славы,
Ручьи окрасились кровью,
И красными стали травы.
И, плача, сказал Родриго
Себе самому с укором:
«Вчера я носил корону,
Сегодня покрыт позором;
Вчера владел городами,
Командовал войском огромным,
Сегодня без слуг остался,
Сегодня я стал бездомным.
В тот день и час посмеялась
Судьба надо мной жестоко,
Когда я на свет родился
И волею злого рока
Наследовал сан королевский.
Мне было дано так много,
Так мало теперь осталось!».[4]

Какое странное сходство между королем вестготским и королем французским!

Мы не будем сообщать о бегстве Филиппа других подробностей, кроме тех, что содержатся в романсе о бегстве Родриго.

* * *

Вечером, когда все было кончено, англичане в своем лагере разожгли большие костры, и Эдуард, целый день ходивший без шлема, подойдя к принцу Уэльскому, сказал:

— Сын мой, вы поистине мой сын, ибо вели себя преданно и теперь достойны управлять королевством.

Услышав эти слова, принц склонился в поклоне, благодаря отца, а тот поцеловал его, чтобы воздать хвалу мужеству принца, подобно тому, как вчера он поцеловал его, чтобы придать ему мужества.

Нам нет необходимости писать о том, что в английском лагере был праздник: вся ночь прошла в пирах и раздаче королевских милостей.

На другой день — это было воскресенье — стоял сильный туман, так что ничего нельзя было разглядеть в нескольких шагах.

Эдуард приказал, чтобы пятьсот рыцарей и две тысячи лучников вышли из лагеря и отправились проверить, не собралось ли снова французское войско.

Коммуны Руана, ничего не знавшие о вчерашней катастрофе, выступили из Абвиля и Сен-Рикье.

Сначала англичане, проводившие разведку, приняли замеченные ими отряды за своих; но, разглядев, кто были на самом деле эти люди, набросились на них.

Поэтому разгорелась битва, со стороны англичан столь же жестокая, упорная, безжалостная, как и вчерашнее сражение.

Мертвецов потом находили в кустах и живых изгородях, ибо от англичан бежало семь тысяч человек.

Спустя немного времени англичане натолкнулись — но на другой дороге — на архиепископа Руанского и великого приора Франции, тоже еще ничего не знавших о вчерашней катастрофе.

Тотчас завязалась схватка, и французы, как и те воины, которых англичане встретили ранее, были разбиты.

Этот отряд снова двинулся в дорогу: англичане искали другие приключения и находили их, потому что им попадалось немало потерявшихся французских солдат (те провели ночь в полях и не имели никаких вестей ни о короле, ни о своих командирах), убивая их без милосердия и пощады.

В воскресенье утром в отдельных стычках погибло в четыре раза больше людей, чем в субботу, когда разыгралась великая битва.

* * *

Король Эдуард выходил из молельни, когда появились конные разведчики; они рассказали обо всем, что видели, нашли и сделали.