Эдуард Стрельцов. Трагедия великого футболиста

Идея о подключении дела о хулиганстве понравилась следователю А. Маркво, и тот уже из отделения милиции истребует и приобщает другие материалы вместе с «корочками» и описью, а также со всеми милицейскими каракулями, к делу. Это еще одно дело о хулиганстве Стрельцова, теперь о мелком, у метро «Динамо», 26 января 1958 года, за что он привлекался к административной ответственности. В постановлении, забыв указать дату, следователь Маркво так и записал: «Приобщить к настоящему делу для характеристики обвиняемого Стрельцова материал по мелкому хулиганству». Этот материал свидетельствовал о том, что нетрезвого Стрельцова не пропускали в метро и он там позволил себе грубость в отношении граждан и работников милиции. За это ему присудили трое суток административного ареста. В этот вечер они нарушили «спортивный режим» на «Динамо» вместе со Славой Метревели. Тот остался «догуливать» с земляками, а Эдик поехал домой.

Таким образом, дело Стрельцова разбухает до критических размеров. Ему уже предъявлено обвинение по двум статьям — статья 74 часть 2 УК РСФСР (злостное хулиганство) и часть 1 Указа 1949 года (изнасилование). Но и этого мало. Ведь установлено, что в ходе изнасилования Стрельцов побил потерпевшую и причинил ей легкие телесные повреждения.

По теории уголовного права легкие телесные повреждения, причиненные в ходе изнасилования, отдельной квалификации не требуют. Все это включается в состав преступления по изнасилованию. Это знает каждый студент юридического института. Так нет же, и здесь есть возможность добавить количество статей УК.

Чем больше, тем лучше для следствия, тем громче можно рапортовать начальству о выполненном задании. Так появляется в обвинении Стрельцова еще одна статья: 143 часть 1 УК РСФСР — причинение легких телесных повреждений. Квалификация неправильная. Однако реагирования от надзирающих прокуроров не следует. Причины? Не хочу утомлять читателя. Все те же.

Под конец следствия в прокуратуру Мытищинского района следователю Муретову (помните, он начинал это дело?) пришло письмо из подмосковной Мамонтовки, в котором завуч детского дома Е. Новоспасская приглашает следователя на юбилей детского дома. Письмо как письмо, по существу, личного характера. Но в тексте письма автор сообщает, что возмущена преступлением Стрельцова и далее пишет, что по ее, Новоспасской, мнению: «Стрельцов — это наглый откормленный садист, уверенный в том, что положение, которое он занял в спортивном мире, его спасет или облегчит наказание».

И делает вывод: «Стрельцов — ни кто иной, как сексуальный выродок».

Кто хоть раз был в отделе писем любой более или менее популярной газеты или просто в нормальной организации, тот знает, как поступают с такого рода подметными письмами. Ан нет. Письмо «с мнением народа» следователь Муретов срочно отправил в прокуратуру области. И там эту находку достойно оценили — приобщили к делу (лист дела 251). И в этом, конечно, нарушения закона нет. Но задайтесь вопросом — почему сотни других писем от людей не менее уважаемых, чем этот педагог, остались за пределами дела? Да просто они следствию были не интересны и осложняли бы задачу, так как свидетельствовали за Стрельцова, в его защиту. Нормальными людьми владело понятное желание облегчить судьбу своего кумира. А следствие и суд их мнение и желание не устраивали.

Стрельцов сидел под стражей в Бутырке. Вернулась с чемпионата мира из Швеции сборная СССР. Выступила, естественно, неудачно. Во многом из-за отсутствия трех ведущих футболистов. Ну, со Стрельцовым понятно. Но почему не играли Татушин и Огоньков? Ведь они были только свидетелями по делу. Их вывели из состава сборной и дисквалифицировали еще 27 мая 1958 года, и после этого они так и не восстановились. От большого спорта их отлучили. Татушин утратил свои скоростные качества. У Огонькова обострилась болезнь почек. В сборной они больше не играли, были на тренерской работе. Оба рано ушли из жизни.

Из футболистов на допросы никого не вызывали, ограничились руководством, которое дало нужные следствию показания.

5 июля 1958 года следователь А. Маркво подписал обвинительное заключение. 7 июля 1958 года прокурор области П. Маркво направил его в суд.

Здесь хотелось бы сослаться на статью 17 Положения о прокурорском надзоре в СССР (1955 года), в пункте втором которого говорилось, что «прокурор обязан строго следить за тем, чтобы ни один гражданин не подвергался незаконному и необоснованному привлечению к уголовной ответственности или иному ограничению в правах». По делу Стрельцова это касается всех прокуроров, причастных к нему, это при их попустительстве так расследовалось дело.