Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Из того, что могло бы заинтересовать двух друзей: в «Сокольниках», помимо парка, находится еще Ширяево поле[3], а также следственный изолятор № 1 ГУВД г. Москвы, иначе именуемый «Матросская тишина». И нет ли связи между этим заведением и желанием двух футболистов накануне поездки за границу прогуляться в Сокольническом парке?

Но если серьезно, то, скорее всего, «Сокольники» тут ни при чем. Не погонять же мяч на Ширяевом поле отправились перед ответственной поездкой Иванов со Стрельцовым. Скорее всего, были они совсем в другом месте. Например, у того же следователя Павлова в 70-м отделении милиции, находившемся не в «Сокольниках», или в Прокуратуре Пролетарского района на Крестьянской площади, куда накануне – 16 ноября – было изъято дело Стрельцова. А может быть, улаживали дела с документами Стрельцова – ведь подследственному могли запретить выезжать за границу. Или следователь Павлов мог вызвать Стрельцова, дабы оповестить о заявлении пострадавшего Спицына, согласившегося простить незваный ночной визит футбольной знаменитости. А хорошую новость ведь не грех и отметить. Оттого и задержались…

Но, как бы то ни было, вместо поезда загулявшие чемпионы обнаружили одиноко стоящего на перроне В.П. Антипенко – бледного, растерянного и негодующего, собиравшегося ехать вместе с командой в ГДР, но оставшегося в Москве из-за пары пропавших игроков, из которых один находился под следствием. Что делать? Бросились к какой-то машине на площадь Белорусского вокзала и помчались в Можайск. Оттуда стали звонить заместителю министра путей сообщения. Благодаря его вмешательству поезд сделал незапланированную остановку, и опоздавшие наконец-то смогли занять свои места.

Об этом случае тоже слагаются легенды. Вот В.И. Галедин пишет, что приходится сталкиваться «с искажением реальных событий». Якобы Л.Б. Горянов приписал Л.И. Яшину «эффектную историю» о том, как Г.Д. Качалин отказался общаться с провинившимися и отправил их для беседы к старшим товарищам – Нетто, Симоняну и Яшину. Только почему же «приписал»? В книге Л.И. Яшина «Записки вратаря» (1976) читаем: «Побледневший и притихший, понурив голову и ни на что уже не надеясь, сидит на откидном стульчике в коридоре наш тренер Гавриил Дмитриевич Качалин. Он словно и не заметил, что поезд тронулся, не бросил даже прощального взгляда в окно. И вдруг неожиданно начальник поезда сообщает, что в Можайске мы сделаем минутную остановку, чтобы принять двух опоздавших пассажиров. Говорят, они прибежали на перрон, когда наш состав еще не скрылся из виду, застали там провожающих, и один из них, усадив обоих в свою машину, бросился по Можайскому шоссе вдогонку.

Это сообщение переполошило всех, кроме Качалина. Ни радости, ни оживления не увидел я на его лице. Он понуро поднялся со своего места, подозвал к себе Игоря Нетто, Никиту Симоняна и меня – трех самых старших из игроков сборной – и каким-то невыразительным, бесцветным голосом сказал:

– Если верно, что они к нам присоединятся в Можайске, решайте их судьбу сами. И разговаривайте с ними сами. Как вам подскажет совесть, так и поступайте. А я с ними говорить не могу. И видеть их не могу…» Еще бы! Мало того что два нападающих не явились вовремя и вообще неизвестно куда делись – кому играть-то в Лейпциге? Так один из них еще и подследственный. А ведь 15 ноября председатель Совета ДСО «Торпедо» ЗИЛ направил в Пролетарский районный отдел милиции справку о том, что «в настоящее время Стрельцов Э.А. выехал в составе сборной футбольной команды СССР в Германскую Демократическую Республику для игры за первенство мира по футболу с командой Польши». И вдруг выяснится, что никуда гражданин Стрельцов не выезжал. Скандал? Не то слово.

Но воспоминаний никто не приписывал Льву Ивановичу – книга прижизненная. «Не было ничего подобного!» – утверждает В.И. Галедин. А не было, потому что Симонян-де в Лейпциг не ездил из-за травмы. Действительно, в том матче из-за травм не смогли принять участие Никита Симонян, Сергей Сальников, Анатолий Ильин и Анатолий Исаев. Но ведь мы уже не раз убеждались, что путаница присутствует в любых воспоминаниях. Быть может, и Лев Яшин что-то забыл или перепутал, что не отменяет факта обиды Качалина и беседы с провинившимися старших игроков. Кстати, М.И. Якушин в книге «Вечная тайна футбола» тоже подтверждает факт разговора: «Разговор с провинившимися был суровым. Но, как значительно позже выяснилось, не всем этот случай послужил серьезным уроком».