Эдуард Стрельцов

Яшин с Пьянтони и получили высший балл от проводивших совместное голосование (нам бы такое) французских журналистов — по «пятёрке». Хотя во втором тайме Лев Иванович дважды пропустил, а у хозяев забил не Пьянтони, а Телеши (46-я минута) и Венсан (56-я). Тем не менее тщательность и объективность французской прессы смотрится весьма привлекательно. Стрельцов получил общую оценку 3,2. Может быть, и строго. Зато, почему-то кажется, — справедливо. Действительно, не самый лучший матч Эдуарда. Хотя единственный ответный гол был забит с его участием: «На 64-й минуте Исаев в центре поля отдал мяч Тищенко, тот — Татушину, который вернул его обратно Исаеву, последний с помощью Стрельцова прошёл с мячом через защитников и в угол ворот забил ответный гол» (Г. Д. Качалин). Наши вообще встрепенулись в заключительные примерно 25 минут, однако сравнять счёт не удалось.

А дальше у сборной началась непосредственная подготовка к Олимпиаде в Австралии. Стрельцов проходил её в качестве «железного» игрока основы. И неплохо бы посмотреть, как он изменился с начала 55-го к осени 56-го. Кем то есть был и в кого вымахал.

Итак. Там — паренёк, привлечённый в сборную как футболист второго состава (именно в таком статусе он и отправился в дружественную Индию). Здесь — нападающий, без которого главная команда страны себя уже не представляла. Там — широко известный в узких кругах форвард «на перспективу». Здесь — уважаемый в Европе нападающий, вынуждающий противника специально готовиться к противоборству с собой, включая персональную опеку. Там — игрок, нещадно и охотно критикуемый известными футбольными деятелями за пробелы в технике (пусть, мы помним, похожие отзывы звучали и позднее). Здесь — те же, в общем, люди сетуют на то, что он в одиночку не обеспечил результат, выступил ниже вдруг обозначившихся за отчётный период возможностей и не сделал почему-то хет-трик, как в Швеции.

Одним словом, вертикальный получается взлёт. Так современные истребители умеют.

И возникает вопрос, волнующий, к моему удивлению, многих: а почему он не уехал в зарубежный клуб? Ведь сегодня и десятилетние мальчишки знают, что Льва Яшина приглашал мадридский «Реал». И в одной из книг о великом вратаре существует отдельная глава под названием «Чек сеньора Бернабеу» (прямо как название детективного фильма эпохи 50—70-х годов) о том, как владелец Королевского клуба выписал этот чек, а Льву Ивановичу оставалось лишь проставить сумму.

Объяснить сегодняшним ребятам категорическую невозможность подобной сделки крайне тяжело: они выросли на других реалиях. Однако и любители постарше приводят в пример тех же Пушкаша и Кочиша. Остались вот оба на Западе, сделали в результате — не без трудностей, конечно, — превосходную карьеру: один — в «Реале», другой — в «Барселоне». И тут же припоминается момент, когда Стрельцов однажды пожалел за столом, что не остался во Франции. Мол, предлагали...

Удивительны российские традиции. Фразу, произнесённую в ходе долгого и глубокого застолья, сумели запомнить, сохранить и подать вовремя «в горячем виде». А ведь если подумать поответственнее, то никакой общей ситуации у Стрельцова (и уж тем более у динамовца Яшина) с венграми не было. Начнём с того, что в Венгрии только что закончилась маленькая, но кровопролитная гражданская война. И если замечательные футболисты решили остаться на Западе — значит, у них были к тому причины и они сознавали, что их ждёт на родине. У советских, слава богу, дома был мир.

Но важнее, конечно, другое. К большому сожалению, слова о любви к стране, о патриотизме до такой степени сегодня затасканы, засалены, опошлены, что и произносить-то их последние лет сорок неловко. Да и, по совести, фраза: «Эдуард Анатольевич очень любил Россию» — без должного наполнения прозвучит гулко и пусто.

И верно: Стрельцов не рвал на груди футболку с криком «Перово!» где-нибудь в Милане и не плясал «Калинку» на глазах у изумлённых финнов, шведов, немцев или французов. Он вообще на столь тонкую тему не любил говорить.

Вместе с тем с родной стороной его связывало очень многое. Не всем известный факт: в 1954 году, уже будучи в команде мастеров «Торпедо», он сбежал на один матч к обожаемым фрезерцам и выступил за них под чужим именем. Мальчишество? Безусловно. Его и наказали за проступок: зарплату снизили с 1300 рублей («старыми», денежная реформа грянула лишь через семь лет) до 1100. Однако горячая, кровная связь с местом, где рос, осталась навсегда. Он и с Автозаводской улицы на танцы в Перово ездил. Хотя постепенно и к ЗИЛу прирос, и к дому, где соседствовал с Валентином Ивановым. Про якобы неуважаемую маму Софью Фроловну тоже не будем забывать.