Эдуард Стрельцов

Такую оборону нужно было пробивать за счёт домашних заготовок в атаке и индивидуального мастерства. К счастью, и того и другого у наших хватало. «На 23-й минуте, — читаем в книге «Год олимпийский. 1956», — Анатолий Исаев, получив мяч в центре поля, метеором устремляется вперёд. Обведя одного, потом другого защитника, он неожиданно издалека сильно бьёт по воротам. У спартаковского полусреднего далеко не всегда удаются такие удары, но когда удаются, вратарю остаётся лишь с грустью вынуть мяч из сетки, что и сделал немецкий вратарь».

Говоря откровенно, процент «удавшихся» ударов невелик у всех (иначе счёт в футболе напоминал бы гандбольный), но важнее всего, что Исаев до превосходного своего «выстрела» обыграйся с Татушиным и не сделал ответную передачу, так как её предупреждали сразу двое немцев. Не забудем по этому поводу и не названного в описании эпизода Стрельцова с его двумя персональными сторожами. Так, по кусочкам, и растащили мощную оборону, открыв счёт олимпийским голам. А они на австралийских газонах тяжело доставались. До конца тайма советские мастера, конечно, пытались забить — не удалось.

«После перерыва, — констатируется в сборнике «Год олимпийский. 1956», — ветер помогает немцам. Желая использовать это преимущество, они бросаются в атаку, но не добиваются успеха. Мяч снова надолго переходит на половину поля команды Германии». Да, соперник, по выражению авторов книги «XVI Олимпийские игры» Н. И. Любомирова, В. А. Пашинина и В. В. Фролова, «ушёл в глухую оборону».

И, к сожалению, начал грубить. Это сообщают буквально все источники. Я не думаю, что такой была изначальная установка. Просто потихоньку сказывался высочайший класс отечественных футболистов. Однако о таких вещах комфортно сейчас рассуждать. А тогда: «Наши нападающие уже побаиваются встреч с защитниками» («Год олимпийский. 1956»), Понятное дело: идти туда, где больно и безжалостно бьют, не хочется. Но вот насчёт «побаиваются»... Один-то точно не боялся: «С большим мужеством боролся за мяч Стрельцов, которого особенно внимательно сторожили немцы» (А. П. Кулешов, П. А. Соболев). То бишь всех «сторожили», а центрального нападающего всё-таки «особенно». По полной, так сказать, программе. И как же хочется ответить старым дворовым образом! А нельзя. Получишь предупреждение (Иванову, к слову, жёлтую карточку показали), а то и удалят. Команду подведёшь. Значит, надо терпеть. Должна же когда-то торжествовать справедливость.

И вот развязка. Для начала приведу странновато звучащую цитату из книги «Год олимпийский. 1956»: «От зноя и напряжения Р. Гофману становится плохо. Воспользовавшись этим моментом, советские игроки забили второй мяч». Стрельцов по имени не назван (выпуск книги — лето 1958 года, а к тому времени о нём писать было нельзя: об этом в одной из следующих глав). Но это ладно; коробит, за живое задевает словечко «воспользовавшись». Вроде как плохо человеку стало, а тут мы подленько так и подсуетились.

Да нет. Стрельцов опять мудро и ёмко уловил суть произошедшего: «С немцами-то как раз получилось, что сами они вымотались физически. Я увидел вдруг, что защитник, меня опекавший, “наглотался”, что называется, и на какой-то момент от переутомления выключился, выпустил меня из внимания. Кричу Сальникову: “Серёжа!” Ну, он всегда всё видит, сразу мне пас. Так я забил второй гол».

Ну а где же был тот опытный центр нападения, переброшенный в защиту для противодействия Стрельцову? Шафер вымотался ещё раньше, нежели несчастный Руди Гофман: замучил их, замотал, задёргал неугомонный фрезерский товарищ короткими и длинными стартами, хитрыми, в разные стороны, движениями, а также непрерывной сменой ритма и общей непредсказуемостью. Ничего не нарушая, ничего не преступая, он, приняв чужие правила и пережив отступления от них же, победил.

Прорвался и неотразимо пробил под перекладину. Шла 85-я минута.

Тут стоит чуть поразмышлять. Австралийский гол невольно сравнивают с ганноверским — и противник из той же страны, и бомбардир не изменился. Так вот: какой забитый Стрельцовым мяч лучше? Конечно, «оба хороши» — стандартный ответ напрашивается. Не споря, замечу другое: у каждого шедевра найдутся свои поклонники. Гол в Германии исполнен в лёгкой, ажурной, непринуждённой манере: удар Яшина, неловкость Шредера, замешательство Позипаля и К° и, наконец, расторопность, ловкость и грациозность центрфорварда привели к результату. Однако в футболе можно перехитрить, переиграть, передумать — а можно перетерпеть, перебегать, перемочь и опередить. Такой гол достигается невероятным напряжением духовных и физических сил, которых частенько и не хватает футболистам в послеспортивной жизни. И ещё очень важно уяснить: Стрельцов был способен работать в любой манере и любом стиле уже в середине 50-х, объединяя своим творчеством поклонников с самыми разнообразными вкусами. Так, кто-то из безусловных обожателей музыки П. И. Чайковского ценит больше Первый концерт, а кому-то ближе Пятая симфония.