Эдуард Стрельцов

Прежде всего: Виктор Александрович являл собой редчайший тип тренера-самородка. Это совсем не значит, что футбольная наука не нужна. Напротив, чем больше наставник знает, чем старательнее учится, чем качественнее анализирует появляющийся материал, — тем лучше. Тот же К. И. Бесков в 50-е являлся ходячей футбольной энциклопедией. Надо признать к тому же, что тогда, в 50-е, хватало тренеров без специального образования. Однако Маслов — исключение из всяческих правил. Он видел, по выражению одного хорошего поэта, «не поверхность, а суть» без особых к тому усилий. Плюс — гигантский жизненный опыт. И, наверное, главное: фанатичная увлечённость процессом создания команды. Сегодняшние коллеги Виктора Александровича, вероятно, удивятся: он вёл своеобразный педагогический дневник, к чему его, понятно, никто не обязывал. И отмечал в нём сделанное «не по службе, а по душе». Допустим, прослушала команда лекцию о новинках советской литературы, или встретилась с народным артистом СССР (и страстным любителем футбола) М. М. Яншиным, или посетила Третьяковскую галерею. Зачем всё это? А у Маслова был ответ: «Ведь чем умнее и образованнее футболист, тем в большей степени он готов к творчеству на зелёном газоне». И так чётко, чеканно высказывается человек с восемью классами (некоторые товарищи не стеснялись об этом регулярно напоминать) образования!

А общефизическая подготовка у Маслова проходила через командные спартакиады. Через состязания то есть. Говорят, и сегодняшних футболистов-миллионеров можно ещё «раскрутить» на игровые тренировки, используя не выветрившийся до конца мальчишеский азарт. Послевоенное же поколение игроков представляло из себя мужчин, повзрослевших исключительно внешне. Взять хотя бы того же Стрельцова. Парень во дворе вырос, у себя в Перове на площадке из-под ледника день и ночь в футбол рубился. Да, стал заслуженным мастером спорта, олимпийским чемпионом — так душа в нём прежняя осталась, дворовая. И если кому-то кажется, что он чуть флегматичен или даже немного с ленцой, — это видимость одна. Желание состязаться нельзя выбить. Стрельцов, Иванов, Метревели, совсем юный Воронин хотели соревнований «по-честному», чтобы без обмана, чтобы сильнейший брал верх, а проигравший не обижался и готовился к реваншу. Маслов же народным своим умом понимал, как завести этих в целом благополучных и добившихся кое-чего ребят. Взять, например, турнир по гимнастике. Хитрый тренер разбил подопечных на мини-коллективы по амплуа: защитники, полузащитники, вратари, нападающие. Так ребята боролись за командное первенство почище, чем кое-кто на чемпионате мира! Победили в итоге хавбеки, а личное «золото» автозаводского отлива взял изящный, «как юный князь», Валерий Воронин. В лёгкой атлетике на переднем плане оказывались иные. «Мелкий» Слава Метревели «брал» в высоту 165 сантиметров (речь о 1957 годе, напомню), а стометровку за 11,2— 11,5 бежали (что и ныне поражает) целых семеро.

Конечно, Эдуард из-за плоскостопия в группу лидеров в спринте не входил. Но, знаете ли, старался. А что ж надо ещё тренеру? К тому же, несомненно, «физикой» занятия не ограничивались. В частности, все, Стрельцов в том числе, получали индивидуальные задания по технической подготовке, по которым трудились лично на протяжении недели-двух, после чего подводились промежуточные итоги. Так шла работа над совершенствованием приёма мяча и его остановки, над правильной передачей, ударом по цели, отбором с последующим началом наступления. При этом каждый игрок занимался конкретно тем, что не выходило у него в официальных матчах.

Нельзя не отметить и внутрикомандную дисциплину, которую В. А. Маслов установил спокойно и ненавязчиво. Вспоминает совсем тогда юный защитник В. М. Шустиков, ставший позднее рекордсменом «Торпедо» по проведённым матчам (всего 427) в чемпионате СССР: «Было у нас установлено дежурство по команде. В обязанности дежурного входило много бытовых мелочей — от подготовки мячей к занятию до уборки помещения. Списки дежурных вывешивались в первый день прибытия на учебно-тренировочный сбор. И каждый стремился узнать свои числа. Подошёл к списку Стрельцов, почесал в затылке и спросил у оказавшегося неподалёку Маслова:

— Виктор Александрович, а почему все по два раза дежурят, а я — три?

— Так вышло по жребию, Эдик, — последовал ответ.

Иных мерок в то время для нас не существовало».