Эдуард Стрельцов

Итак, 8 января олимпийцы прибыли в Москву, где на Комсомольской площади состоялся многотысячный митинг. Судя по всему, жители столицы стягивались к трём вокзалам по собственной инициативе, без разнарядок — хватило лишь информации о времени прибытия поезда. Встреча получилась доброй и сердечной. Речей было немало: от руководства выступил фактический министр спорта Н. Н. Романов, от рабочих — представитель, кстати, ЗИЛа И. Христофоров. А спортсмены говорить у нас всегда умели. Избранные, правда: Владимир Куц и гимнаст Виктор Чукарин высказывались всегда правильно и складно, не придерёшься. Хотя если бы осмелились дать слово двадцатилетнему Эдуарду Стрельцову, то получилось бы, возможно, неуклюже, зато незабываемо искренне и от души. Впрочем, его на такое пойти вряд ли бы уговорили. Если б, допустим, опять на поле, да мяч на выход пробросить...

А 9 января состоялся приём в Кремле. «Участники XVI Олимпийских игр встретили Новый год по дороге из Владивостока в Москву, — сообщал «Советский спорт». — Вчера вечером спортсмены-победители как бы встретили 1957 год вторично. По приглашению Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР они в этот вечер были гостями в Большом Кремлёвском Дворце на состоявшемся здесь новогоднем балу».

В номере от 12 января приводятся и подробности: «Праздник начался, как только спортсмены вступили на сверкающую огнями лестницу. Дед Мороз, окружённый весёлыми ряжеными, повёл гостей по беломраморным ступеням наверх. В полумраке Георгиевского зала спортсмены увидели красавицу ёлку, осыпанную снежными хлопьями. А потом вспыхнул свет. Заиграли оркестры, и в Грановитой палате, и во Владимирском зале, и в Георгиевском зале закружились танцующие пары».

Прелестно, что и говорить. Но спортсмены, естественно, не только танцевали. Не забудем, это встреча Нового года в родной столице. Значит, застолье входило в программу обязательным пунктом. Ну, или фуршет, говоря чуть современнее. А дальше, «в разгар вечера», как сообщает газета, появляются Н. С. Хрущёв «и другие официальные лица».

Вот с этого места и продолжу в следующей главе о кремлёвской встрече.

А пока, как и обещано, о делах футбольных. Московское «Торпедо» принял Виктор Александрович Маслов. В 53-м Стрельцов с ним толком не пересёкся, в отличие от Валентина Иванова, которого бывший торпедовский капитан, лысоватый правый крайний команды, называвшейся и «ЗИС», и «АМО» (по названию завода), ввёл в состав, ни разу о том не пожалев. Жалели, вполне вероятно, заводские руководители (но несколько спустя), которые пять (!) раз расставались с коренным автозаводцем Масловым. Однако о грустном, как уже уговорились, пока не будем. Тем более что тот 57-й можно и вправду считать рубежным годом. Смею утверждать: до очередного масловского пришествия за «Торпедо» болели в основном работники завода, их семьи, друзья семей и пр. Что, как мы убедились, составляло внушительную массу народа. Но именно с 57-го за «Торпедо» станут переживать граждане, никакого отношения к автогиганту не имеющие. Как до нас хорошо сказано: и академики, и мореплаватели, и плотники. В самом деле, многие советские люди в конце 70-х — начале 80-х чуть смущённо объясняли непреходящую привязанность к торпедовским цветам так: «Я болеть-то за них начал, когда ещё Маслов тренировал, а на поле Иванов, Медакин, Маношин, Метревели, Стрельцов, Воронин». Да, завершающая звёздный список фамилия прозвучала очень вовремя: вместе с Масловым в «Торпедо» пришёл восемнадцатилетний Валера Воронин.

И началось золотое торпедовское время. В конце 50-х — начале 60-х Маслов создаст такой коллектив, который не только влюбит в себя огромную страну красивой, лёгкой, техничной и очень эффективной игрой, — он поставит торпедовцев вровень с грандами советского футбола. Действительно, после «золота» 60-го года (да и раньше, если уж честно) ни армейцы, ни спартаковцы, ни динамовцы не могли поглядывать свысока на земляков-зиловцев. А потенциала, заложенного Виктором Александровичем, хватит и на чемпионство 1960-го (уже без Стрельцова), и на «золото» в 65-м (уже со Стрельцовым — при этом не станем умалять заслуг тогдашнего старшего тренера Виктора Семёновича Марьенко).

Однако всё это потом будет. А в 1957 году Маслов пришёл из ФШМ в команду, которая едва избавилась от перспективного молодого наставника (вышла своеобразная рокировка: Константин Иванович Бесков отправился тренировать молодёжь вместо Виктора Александровича) и где, несомненно, существовали нехорошие «подводные течения».

Впрочем, у Маслова было перед Бесковым по крайней мере два преимущества: десять лет разницы в возрасте (что в тренерском деле отнюдь не пустяки) и тот факт, что для торпедовцев он был «свой». В автозаводском государстве традиции играли немалую роль.

Словом, волею судеб Стрельцов застал начало торпедовского подъёма при В. А. Маслове и, больше того, принял в нём живейшее участие. И как же тот, теперь уже командный взлёт случился?