Читаем Эдуард Стрельцов полностью

По крайней мере, соперники по группе точно не могли Советскому Союзу ничего противопоставить. Стрельцов появился во второй игре — с Индонезией. Немаленькая по населению страна выставила иной состав, чем в Австралии: старым знакомым оказался, пожалуй, один форвард Арифин. Он и забил единственный гостевой мяч. СССР же возглавлял нападающий значительно более высокого качества. Отдохнувший Стрельцов с лихвой воздал островитянам за 210 безголевых минут в Мельбурне. В данном случае сопернику не помогла отработанная схема 1 — 9 — 1. Сказался стрельцовский быстрый гол на 16-й минуте. Дальше, как и в повторном поединке на Олимпиаде, всё пошло как по маслу. 6:1, хет-трик Эдуарда. Нет смысла подробно рассказывать и о победе над китайцами, представленными студентами Шанхайского университета. Тоже 6:1, центр нападения отличился один раз.

А вот матч с чехословаками в полуфинале заслуживает особого внимания. Дело в том, что соперник пошёл при формировании состава совсем иным путём, нежели хозяева фестиваля. В Москву отправилась весьма перспективная команда, очень напоминавшая югославов на Олимпиаде. Игроки были молоды и, скорее всего, действительно являлись студентами. Но при этом назвать эту сборную лёгкой добычей или (кому как нравится) мягкой игрушкой язык не поворачивается. В самом деле, год спустя Мраз, Поплухар, Зикан выступят на чемпионате мира, причём нападающий Зденек Зикан отличится четырежды в трёх матчах группового этапа. Больше того, Ян Поплухар (уже в начале 60-х — один из сильнейших центральных защитников планеты), а также Ян Лала и Андрей Квашняк завоюют в 1962-м «серебро» мирового первенства. Да, в 57-м им по 20—21 год. Так и Стрельцов — ровесник! Он 6 августа и открыл счёт. Б. П. Набоков и Б. И. Туров в издании 1958 года избирают несколько обезличенную манеру повествования: «На 8-й минуте советские футболисты проводят хорошую комбинацию, и неотразимый мяч влетает в верхний угол ворот. В начале второго тайма Исаев после комбинации на правом фланге (значит, взаимодействовал с Татушиным. — В. Г.) удваивает результат». А потом английский судья Роберт Манн удалил Стрельцова с поля. За что — нигде не указывается. Но, обращаясь к прошлым случаям, можно с высокой степенью вероятности предположить, что это была реакция на грубый приём: первым Эдуард никогда не нападал.

Однако удаление (справедливость его, кстати, никто не оспаривал) есть удаление. Второе за недолгий срок. Что, думается, сообщает о следующем: знаменитые «100 дней» радовали, бесспорно, и тогдашних зрителей, и статистиков, и историков, и неизбежных пропагандистов, но двадцатилетний юноша не станет психологически устойчивее, даже если все вокруг того пожелают. Голов, побед, конечно, очень хочется, однако инструментом к их достижению служит живой, хрупкий человек. И биться ему на нескольких фронтах настолько трудно, что он и сам-то сформулировать доступно не сумел бы. Я помню, как через четверть века все восторгались неимоверной выносливостью Фёдора Черенкова, также казавшегося незаменимым и блиставшего в различных турнирах и за клуб, и за сборную. Помним мы и то, чем эта стахановская вахта закончилась.

У Стрельцова в 57-м, по сути, та же ситуация, только, не исключено, посерьёзнее. Потому что с него требовали подвигов и те, кто наверху, и те, кто внизу. Однако «верхи» к тому же невероятно противоречивым образом ждали, когда же его успешная серия закончится. Чтобы наказать. Логика, которая в нормальной голове, понятно, не укладывается.

А что до поединка с даровитыми чехословацкими студентами, то после исчезновения Эдуарда с поля СССР пришлось непросто. В финал пробились, использовав дополнительное время, — 4:3.

Зато заключительная игра с венграми сложилась просто и хорошо. По моему убеждению, объяснялось это прежде всего тем, что противник пошёл в известной степени по советскому пути. Например, братья Тот, Михай и Иожеф участвовали ещё в первенстве мира-54, Густав Ашпирань выступал за вторую сборную против наших в 1955 году, а уж капитан команды Ференц Сойка и вовсе не нуждался в представлении: не один Стрельцов испытал на себе жёсткую манеру игры мадьярского хавбека. Добротные мастера, безусловно, лучше тех же немцев на Олимпиаде, но если бы венгры привезли побольше голодной до успехов молодёжи, которая у них имелась всегда, — стало бы интереснее. А так хозяева победили 5:1, без внятных шансов у противника (Стрельцов забил на 63-й минуте). Сборная Венгрии придёт в себя лишь к середине 60-х, а вот Чехословакия в 62-м чуть «золото» мира не отхватила.

Выходит, доверять надо молодёжи. Следить за ней, не дёргать попусту. Нагружать, не перегружая. Что, видимо, специфично именно для ЧССР указанного периода.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука