Эдуард Успенский

Однажды в наряд мимо замка пошел один солдат, служивший недавно, но хорошо знающий те места. Звали его Юрой. Он, собственно, и рассказал эту историю. Кроме него, в наряде были сержант Березов и солдат Гвоздин.

Шли они около замка и увидели, что в верхнем окошке на втором этаже мелькнул свет и что-то заискрилось. (Это была самая маленькая комната на втором этаже в углу.) Сержант приказал Юре остаться внизу, а сам с Гвоздиным отправился на обследование замка.

— Если услышишь что-то подозрительное, свяжись с заставой и сообщи обо всем, сказал он перед уходом.

Стоит Юра, прислушивается: вот прошли дверь, топают по лестнице, по коридору, скрип открываемой тяжелой двери в комнату… автоматная очередь, страшный крик и глухое падение тел одного за другим.

Юра опешил, но спустя несколько мгновений пришел в себя и бросился к ближайшему потайному телефону, чтобы сообщить на заставу о происшествии. Через несколько минут застава, поднятая в ружье, была у замка, и все побежали наверх, на выручку.

Когда открыли дверь одной из комнатушек, предстала страшная картина: в нескольких шагах от двери лежал лицом вниз сержант Березов, а у дверей с автоматом на предохранителе — солдат Гвоздин, но глаза у сержанта были широко открыты.

Когда врач заглянул в них, он дико закричал и упал без признаков жизни. Оказалось, что на сетчатке глаз сержанта отпечаталось то страшное видение, которое он видел перед смертью. Постепенно оно растворилось и ушло.

Когда врача откачали, сознание вернулось к нему, но он ничего не помнил. Он совершенно все забыл, и его заново пришлось учить всему как маленького: словам, умению завязывать ботинки, есть и пить. Потом он снова стал ходить в школу при погранзаставе. Во все классы.

А этот замок обнесли колючей проволокой, и больше туда никто не заходил. Иногда в этой комнате в углу что-то тихонько светится и искрит: Ученые хотят туда попасть, но пограничники никого в эту секретную зону не пропускают.

Про сетчатку глаза, с которой все можно читать, Матвеенко как следователь знал, что это ерунда. Но в остальном рассказ звучал убедительно.

— Вот бы допросить этого Юру по-настоящему да и всыпать ему, чтобы ерунды не нес. А впрочем, я думаю, его и без меня допрашивали. Там у военных свои следователи есть. А доктор снова в школу будет ходить десять лет — не позавидуешь.

Следующая история была очень похожей.

По одной пустыне шла экспедиция. И вдруг на пути — колодец. Одного геолога решили туда опустить. Его долго опускали, вдруг он дико закричал и задергался. Когда его достали, он был мертвый и седой. Тогда вместо него опустили фотоаппарат. Фотоаппарат что-то сфотографировал. Вот стали проявлять пленку. Проявщик как взглянул на нее, так страшно закричал и умер.

Его помощник догадался сжечь фотографию, не заглядывая в нее. Он понял, что эта фотография может погубить сотни людей. Так никто и не узнал, что же было там, в этом пустынном колодце.

— А действительно, — думал Матвеенко, — что же было в этом пустынном колодце? Может быть, страшный скелет? Может быть, пистолет, направленный в глаза? Может быть, тигр с зубами?