Едва замаскированная автобиография

Поехали дальше. Дженни Сигроув — актриса известного типа «английской красавицы», игравшая роль невесты оборотня или вампира в великолепном сериале «Дом ужасов Хаммера», который шел во времена нашей юности и которого ты, возможно, не видела, поскольку в то время читала Пруста. Майкл Уиннер — режиссер трех моих любимых фильмов с Чарлзом Бронсоном «Желание смерти I», II и III, которые твой тайный любовник Дик и я смотрели не меньше десятка раз на видео. Рэг Варни — тот веселый малый в ситкоме семидесятых «В автобусах», которого, наверно, посмотрели в Англии все, кроме тебя. Сью Поллард — из такого же классического ситкома восьмидесятых «Хай-ди-хай». Чем знаменит Кристофер Биггинз, я точно не могу сказать, но есть неплохая игра на эрудицию под названием «Задница Кристофера Биггинза», в которой один игрок говорит «я был в заднице Кристофера Биггинза и нашел там банан», а другой продолжает: «я был в заднице Кристофера Биггинза и нашел там банан и любимого хомячка Ричарда Гира» — и так далее, каждый раз что-нибудь добавляя, пока кто-нибудь не пропустит что-нибудь в списке и не проиграет.

Наверно, ты умираешь от желания узнать, как я оказался в такой внушительной компании. Ну, мне приходится делать следующее. В пятницу днем я звоню в отдел светской хроники, и, просмотрев все свои приглашения, они сообщают мне, на какие мероприятия им некого послать, — туда я и отправляюсь. Это может быть что угодно: рекламная кампания новой книги, открытие ресторана или, лучше всего, премьера, на которую можно прийти только послушать сплетни знаменитостей на последующем банкете и получить пару бесплатных билетов (обычно хороших; если когда-нибудь приедешь, стоит сходить: куча бесплатной выпивки и т. п.), чтобы посмотреть и саму постановку. Смысл в том, чтобы подходить ко всем, кто имеет известность, и пытаться выжать из них что-нибудь, имеющее хоть какой-то интерес. После того как заготовлено достаточно цитат, можно в оставшееся время жрать бутерброды и накачиваться даровым шампанским.

Возможно, я выгляжу сейчас пресыщенным, но поначалу я ужасно боялся. Ты просто не представляешь себе, как страшно войти в комнату, где полно людей, которых ты не знаешь и которые, в большинстве своем, не хотят знать тебя. Еще хуже, если там нет никаких знаменитостей, потому что тогда не о чем писать и не получишь никаких денег. Поэтому мне ужасно повезло с первой вечеринкой — оргией в оранжерее Голландского парка, которую с непонятными для меня целями организовал «Лейтс», — когда, уже отчаявшись поговорить с кем-нибудь стоящим, я обнаружил самого Майкла Уиннера и его подружку Дженни Сигроув, которую всегда считал крайне привлекательной.

Суть в том, что я не рассчитывал на внимание ко мне людей такого уровня знаменитости. Но они оказались очень любезны со мной. Позволили процитировать некоторые свои высказывания. Сообщили, что всегда были в хороших отношениях со светской хроникой «Лондонца». Как будто им требовалась реклама, во что я не могу поверить, несмотря на то что именно это сказал некий циник в редакции, с которым я разговаривал, когда позвонил, чтобы узнать, пойдет ли мой материал в номер. Я думаю, что они говорят такие вещи, только чтобы позлить нас, новичков (как нас называют в книжках, хотя в действительности я никогда не слышал такого слова). И из всего этого я извлек ценный урок: не бойся знаменитостей, потому что в глубине своей они совершенно такие же, как ты сам.

Между тем — вообще-то я не собирался рассказывать тебе, но раз ты там страдаешь по этому йельскому мальчишке Дейлу, у которого ужасное произношение (Дейл! ну и имечко!), то это будет справедливо — я трагично и безнадежно влюбился в недосягаемую красавицу по имени Гермиона. Она работает в редакции «Лондонской хроники», где меня все ненавидят, кроме моего приятеля Доминика, поэтому мне редко удается видеть ее — лишь тогда, когда страсть настолько овладевает мной, что я выхожу в дневную смену. Дневные смены — это ужас, и я не знаю, зачем в них выхожу — ну, знаю, конечно, но ты меня понимаешь… Единственное, что позволяет их вытерпеть — исключая восхитительную близость Прекрасной Дамы (на которую никому не позволено смотреть, как при дворе Короля-Солнца), — это Доминик Барсфорд, который сидит рядом со мной и непрерывно цинично издевается, потому что ненавидит эту работу еще сильнее, чем я. Не так давно, чтобы помучить меня, он стал рассказывать о том, что Гермиона собирается уйти с работы и, возможно, навсегда уехать за границу. Если она это сделает, мне, конечно, придется покончить с собой.