Эдвард Сноуден. Личное дело

Та часть «засекреченного отчета», которую писали сотрудники АНБ, упирала на «пробел в сборе данных»: существующее законодательство в этом вопросе, в частности «Закон о надзоре за иностранными разведками» (Foreign Intelligence Surveillance Act, FISA), было принято в 1978 году – во времена, когда большинство коммуникационных сигналов передавалось по радио и телефонным линиям, а не волоконно-оптическим кабелям и спутниковой связи. По существу, агентство утверждало, что темпы развития современных коммуникаций «переросли» американское законодательство и ни суд, ни даже секретный суд не могут предоставить индивидуальных целенаправленных ордеров достаточно быстро, чтобы можно было продолжить работу – мол, сегодняшний «глобальный мир» требует по-настоящему «глобальной разведки». Все это, по логике АНБ, указывало на необходимость массового сбора данных в Интернете. В качестве кодового названия для такой «массовой» инициативы глобального слежения было выбрано то самое «грязное слово», что однажды отметилось в моей системе: STLW, сокращение от STELLARWIND. Это оказалось единственным крупным компонентом Президентской программы наблюдения, которая продолжала существовать и даже втайне расти, после того как остальная часть программы была опубликована в прессе.

STELLARWIND был глубочайшей тайной засекреченного отчета. Он был глубочайшей тайной и всего АНБ, для защиты которой потребовался столь редкий статус секретности. Само существование этой программы было указанием на то, что изменилась сама миссия агентства: ранее это было использование технологии во имя защиты Америки – а теперь контроль над этой технологией. Интернет-коммуникации граждан отныне рассматривались как потенциальная цель радиоэлектронной разведки.

Подмена понятий пронизывала весь отчет, но самое неприкрытое отчаяние просматривалось в самом лексиконе правительства. Программа STELLARWIND была задействована в сборе информации в коммуникациях с начала срока ее действия в 2001 году. Но в 2004 году – когда чины Министерства юстиции уклонились от продолжения этой инициативы – администрация Буша сделала попытку узаконить ее постфактум, поменяв смысл исконно английских слов, таких как acquire («приобретать») и obtain («добыть»). Согласно отчету, позиция правительства США заключалась в том, что АНБ могло заниматься сбором сведений из коммуникационной информации, какие только ему понадобятся, не будучи обязанным иметь на то судебные ордера, потому что ему достаточно было получить указание приобрести или добыть эту информацию, в законном смысле, когда или если агентство «разыскало и затребовало» сведения из базы данных.

Лексические выкрутасы меня особенно раздражали, ибо я понимал, что целью агентства было получить возможность хранить как можно больше данных и как можно дольше – в идеале, вечно. Если сведения, полученные из средств коммуникации, будут признаны «добытыми», поскольку они были использованы, они также могут быть «недобытыми», но оставленными на хранение вечно – «на будущее». Значения терминов «приобретать» и «добывать» кардинально менялись: из описания действия, когда сотрудник агентства вносит полученные сведения в базу данных, они превратились в описание действия, когда некое лицо (а, скорее, компьютерный алгоритм) запрашивает эти сведения из уже имеющейся базы в любой возможный момент в будущем. Этой подменой понятий правительство США закладывало фундамент постоянного полицейского надзора. В любое время правительство сможет покопаться в переписке кого-то, кого необходимо сделать жертвой, в поисках преступления (а в записях любого человека что-то да можно найти). В обозримом будущем любая новая администрация – кто-нибудь из следующих негодяев во главе АНБ, – заступив на пост, буквально одним кликом сможет просмотреть личное дело каждого человека, выяснив, кто он, где он, чем занимается и что делал раньше.

Термин «массовая слежка» мне более понятен, как, я думаю, и большинству людей, но государство предпочло выражение «объемный сбор», что, на мой взгляд, грозит создать нечеткое и расплывчатое впечатление о работе агентства. Выражение «объемный сбор» скорее наведет на мысль о чрезвычайно перегруженном почтовом отделении или санитарном управлении – в противовес исторической попытке получить тотальный доступ ко всем цифровым коммуникациям, какие только есть в природе, и исподтишка завладеть ими.