Эдвард Сноуден. Личное дело

Вот он, момент зарождения «облачных вычислений». Когда уже не важно, какого типа у вас компьютер, потому что настоящий компьютер, на который вы полагаетесь, размещается в громадных центрах обработки и хранения данных, которые «облачные» компании понастроили по всему миру. Они и стали в каком-то смысле теми новыми мейнфреймами, ряд за рядом стоящими на стойках, – одинаковые серверы, связанные между собой таким образом, чтобы каждая отдельная машина действовала заодно внутри коллективной компьютерной системы. Потеря одного сервера или даже всего дата-центра больше не имеет значения, потому что все они – мельчайшие капли большого глобального «облака».

Для обычного пользователя «облако» – всего лишь устройство хранения данных, которое гарантирует, что ваши данные обрабатываются и хранятся, но только не на вашем персональном оборудовании, а на других серверах, которые в конечном итоге принадлежат сторонним компаниям. В результате ваши данные как бы уже и не совсем ваши. Они контролируются компаниями, которые могут пользоваться ими в собственных целях.

Прочтите условия пользовательского соглашения об облачном хранении, которые с каждым годом становятся все длиннее и длиннее – нынешние содержат свыше шести тысяч слов (вдвое больше средней длины глав в этой книге). Когда мы добровольно решаем хранить данные онлайн, мы уступаем свои права на них. Компании решают, какого рода информацию они будут хранить, и даже могут по собственной воле стереть данные, которые сочтут нежелательными. Если мы не позаботились сохранить отдельный экземпляр на собственной машине или диске, эта информация будет для нас безвозвратна утеряна. Если что-то из наших данных будет сочтено предосудительным или нарушающим условия обслуживания, компания может в одностороннем порядке удалить нашу учетную запись, отказать нам в наших же данных – и при этом скопировать их для передачи властям без нашего ведома и согласия. В итоге приватность наших данных зависит от того, кому эти данные принадлежат. Не существует собственности, которая была бы защищена меньше, и при этом нет собственности, более приватной.

Интернет, в котором я рос, Интернет, который меня воспитал, безвозвратно уходил. А вместе с ним уходила и моя юность. Сам процесс входа в Сеть, который ощущался когда-то как чудесное приключение, превратился в мучительное испытание. Самовыражение требовало теперь такой сильной самозащиты, что это исключало свободу и сводило на нет удовольствие. Каждый обмен информацией становился не творческим актом, а делом защиты собственной безопасности. Каждое взаимодействие было потенциальной угрозой.

Тем временем частный бизнес была занят тем, что утверждал свои позиции на рынке, эксплуатируя нашу зависимость от их техники. Большинство американских интернет-пользователей проживали всю свою «цифровую» жизнь в электронной почте, социальных сетях и на платформах для онлайн-торговли – принадлежащих триумвирату компаний Google, Facebook и Amazon, – в то время как разведсообщество Америки искало способ извлечь выгоду из получения доступа в их сети как через прямое обращение, так и через негласное управление версиями, что держалось в тайне и от самих компаний. Наши пользовательские данные оборачивались громадными выгодами для компаний, а государство растаскивало их даром. Кажется, я никогда не чувствовал себя таким беспомощным.

Была еще одна эмоция, которую я ощущал: странное чувство, будто плывешь по течению и в то же самое время – как будто кто-то насильно вторгается в твою частную жизнь. Казалось, что я распылен: части моей жизни были раскиданы по серверам всей планеты – и в то же время кто-то вмешивался в мою жизнь, что-то навязывал мне… Каждое утро, выезжая из своего таунхауса, я замечал, как сгибаюсь перед камерами слежения, расставленными то там, то тут по всей территории. Прежде я никогда не обращал на них внимания, но теперь, когда загорался красный свет, я вспоминал о сенсоре, который пялится на меня и следит, проскочу я перекресток или остановлюсь. Распознаватели номеров знали обо всех моих въездах и выездах, даже если я ездил со скоростью не больше 35 миль в час.

Основополагающие законы Америки созданы для того, чтобы делать работу правоохранительных органов не легче, а труднее. Это не баг, а главный стержень демократии. Американская модель государства предполагает, что правоохранительные органы защищают граждан друг от друга. В свою очередь, от судов ожидается, что они будут сдерживать государственную власть от злоупотреблений и возмещать ущерб обществу от властей предержащих, которые могут задерживать, налагать арест и применять силу, в том числе – огонь на поражение. Наиболее важные из этих ограничений: сотрудникам правоохранительных органов запрещено наблюдение за частными гражданами на их территории и изъятие частных записей граждан без ордера. Есть небольшое число законов, которые ограничивают наблюдение за государственной собственностью, но они охватывают огромное большинство улиц и переулков в Америке.