Ее демон

Где-то на краю сознания Анна задумалась о том, что Кассиан едва ли что-то сделал, чтобы вызвать к себе подобное доверие. Да, он был добр, заботлив и справедлив. Но это не то, что могло бы заставить Анну открыться человеку. Подобным образом она доверяла лишь одному — Хасину. Но с ним девушка была долгие годы! Он многому ее научил, многое ей дал. Защищал, оберегал, заботился и любил всем сердцем! Его влияние на нее, его безграничная преданность ей — вот что составляло саму суть ее доверия к Бастарду. А что сделал принц? Анна не понимала своих чувств, не понимала того, почему так относится к Кассиану. Да, он ее жених, да, он ее будущее, ее Судьба. Но она едва знает его! Едва может откровенно поговорить с ним, едва ли решится спросить то, что спросит у Хасина. Так откуда все эти эмоции и чувства, ощущения?!

Но и эти мысли быстро растворились под действием волшебного дыма, который не позволял хоть одной задерживаться слишком долго: только она начинала пытаться сосредоточиться или сконцентрироваться, над чем-то задуматься, как тут же накатывало головокружение, и она теряла ход мыслей, сомневаясь даже, что после вообще вспомнит о них.

Холодная сталь коснулась раскрытой ладони Анны. Острый кончик быстро и резко порезал нежную кожу, выпуская первую кровь. Правильно предупредил ее Данис — ощущения были куда острее, и девушке показалось, что полоснули насквозь. Но даже стона не сорвалось с ее губ, хотя слезы на глазах выступили — она все так же не могла даже пошевелить губами, и любой другой частью тела. Захоти она сейчас встать и уйти, да даже просто сказать «хватит» — не сможет.

Голоса шепчущих заклинание некромантов становились все громче по мере того, как Кассиан наносил порезы сначала по ее ладоням, после под каждой ключицей — буквально царапины, но девушке казалось, что ее разрезают до костей. К дурману примешался запах крови, которая несколькими каплями оросила алтарь. И с последней из них, что упала на камень, резко смолкли голоса вокруг.

Очень медленно Анна смогла-таки повернуть голову на бок и увидеть, как некроманты плавно поднимаются с колен, медленно пятятся от алтаря и скрываются за пределами, освещенными синими кострами, что медленно стихали, и факелами на стенах, растворяясь в темноте.

— Вот и все, — наклоняясь к ее ушку, прошептал тихо Кассиан, снова находясь у изголовья, опираясь руками по обе стороны ее запястий, которыми она по-прежнему не могла пошевелить.

Порезы нещадно болели, и казалось, что кто-то в них втыкает иголки.

— Сейчас я помогу, — нежно улыбнулся принц, обходя ее и становясь сбоку.

Просто задумчивый взгляд вдруг сменился знакомо хитрым и хищным, и Анна с ужасом наблюдала, как с легкостью Кассиан взлетел на алтарь, нависая над ее телом на руках, практически касаясь ее собой и склоняясь к лицу с широко распахнутыми испуганными глазами.

— Тебе все еще не нужно меня бояться, — хмыкнул демон, одну руку протягивая к ее запястью и поднося израненную ладонь к своим губам.

Не сводя с нее своего взгляда, в котором насмешка смешалась со страстью, медленно и томно он провел своим языком по порезу, слизывая кровь и запечатывая рану своей слюной. Но даже не подумал остановиться на этом, собрав губами каждую каплю по запястью. Но сделал это настолько чувственно, что это мало походило на банальное желание помочь — скорее на ласку.

— Для вампиров кровь — основная еда, необходимая для выживания. Для оборотней кровь — способ пометить пару во время скрепления союза. Для демонов кровь — почти деликатес. Мы не пьем ее во время обеда, не стремимся где-то добыть и попробовать. Но если выпадает такая возможность — ощутить ее на языке — наслаждаемся каждой каплей. Твоя особенная, — шептал вкрадчиво Кассиан, снова заводя руку наверх и принимаясь за вторую. — Ты юна, невинна — это придает ей особый вкус: нежный, мягкий и сладкий. Кровь девственницы — не зря ее так ценят во многих ритуалах и снадобьях.

Кассиан ласкал ее кожу губами и языком, действительно наслаждаясь каждой каплей. Он смотрел в затуманенные голубые глаза Анны, которая слушала его тихий хриплый голос, как зачарованная, смотрела на него, как загипнотизированная, не способная даже отвести взгляд — настолько завораживающим было зрелище, как демон наслаждается происходящим, как блестят его глаза и влажные губы, как жадно и порочно его язык вылизывает ее кожу. Это было все так откровенно и по-своему запретно, что не могло не очаровывать.

Анна по-прежнему не контролировала свое тело, и возвращенные ей за голову руки все так же были во власти магии. Лишь дыхание сбилось, да губы высохли, глаза были широко распахнуты, а щеки румяны, выдавая ее волнение и все прочие эмоции: легкий страх, ожидание, странное недопустимое предвкушение, что кружило голову похлеще дурмана.

Облизав губы в последний раз, будто смакуя ее вкус, прикрыв от наслаждения глаза, Кассиан глухо произнес:

— Продолжим?