Ее город

Сестрица Ми одернула ее:

— Ну хватит! Вы не пара. У вас не настоящий брак, так что и переживать нечего!

Фэн Чунь согласилась:

— Да, ты права! — Затем с напускным спокойствием показала в камеру разведенные указательный и средний пальцы: V — победа.

Когда сестрица Ми их сфотографировала, Чжоу Юань заметил женщин. Первым его порывом было подбежать к ним, но после пары шагов он остановился и помахал рукой. Фэн Чунь в ответ покачала рукой из стороны в сторону, давая таким образом ему ответ. Теперь они могли разойтись — каждый туда, где ему нравится.

Чтобы как-то разрядить гнетущую атмосферу, сестрица Ми подскочила к Чжоу Юаню и изъявила желание поиграть. Чжоу Юань со смехом передал ей кнут, она закатала рукава и приняла нужную позу, а потом раскрутила волчок, как положено. Чжоу Юань одобрительно воскликнул:

— Круто!

Фэн Чунь тоже не удержалась и ахнула. Они с Чжоу Юанем переглянулись и вместе зааплодировали. Сестрица Ми хотела передать кнут Фэн Чунь, но та отказалась. Тогда сестрица Ми вернула его Чжоу Юаню, и они с Фэн Чунь ушли плечом к плечу.

Это просто жизнь. В ней столько бед и печалей, а внешне кажется, будто ничего не происходит. Так и в реке Янцзы — водовороты находятся на большой глубине, а гладь воды спокойна.

Сестрица Ми и Фэн Чунь прогуливались вдоль берега, вдыхая аромат камфорных деревьев. Какая-то женщина пришла сюда выпустить черепаху. Несколько парней подошли к ней и предложили вырезать у черепахи на панцире слова «выпущена на волю», чтобы ее не убили, если поймают. Женщина задумалась, но потом сказала: «Да ладно, не буду я ничего вырезать, просто отпущу». Один из парней полушутя-полусерьезно заметил: «Ты столько лет выкармливала черепаху, вон какая здоровая выросла, так что стоит еще пару слов добавить: „Выпущена на волю. Тронешь — умрешь“». И компания рассмеялась. Женщина присоединилась к общему веселью, но слушать их дальше не стала. Она вышла на песчаную отмель, торжественно неся черепаху к воде. Сестрица Ми и Фэн Чунь наблюдали за происходящим. Сестрица Ми тоже похихикала, а вот Фэн Чунь, хотя и заинтересовалась, выдавить улыбку не смогла.

Они огляделись и нашли глазами скопление тополей. Это их дерево. Маленькими они часто играли в парке Биньцзян. Сестрица Ми старшая, она приходила сюда в детстве. И Фэн Чунь, более молодая, тоже впоследствии приходила сюда. Раньше все без исключения дети в Ханькоу собирались в этом парке. Девчонки ложились под деревьями и лежали так с закрытыми глазами, а еще играли в прятки, запускали воздушных змеев или волчки, ловили цикад. К счастью, эти огромные деревья пережили пору массовых вырубок, сноса и строительства. Теперь они еще лучше укоренились; высокие и широкие, они стоят прямо и смотрят в небо. Под тополями есть скамейки, где можно посидеть, и те, кто садится на них, выглядят маленькими и слабыми, как будто предназначение деревьев-великанов — защищать людей. Сестрица Ми и Фэн Чунь уселись на скамейку, словно спрятавшись в лесу, и шорох листьев ласкал слух со всех сторон. Они смотрели на реку Янцзы, на мост, на парк и на проплывающие мимо суда. Мир огромен и спокоен. Когда на душе нехорошо, то можно вот так смотреть вдаль, и становится легче.

Они лениво поддерживали беседу. Сестрица Ми спросила:

— Фэн Чунь, тебе нравится Ухань?

— Конечно.

— Тогда скажи мне, в чем основное преимущество Уханя?

Фэн Чунь долго думала и ответила:

— Большой! Это действительно большой город.

— Правильно! Однако, мне кажется, тут нужны более точные и выразительные слова.

Фэн Чунь согласилась, а сестрица Ми посетовала:

— Твою мать, что-то я не могу подобрать подходящего слова.

— Угу…

Обе крепко задумались. Хотя на самом деле задумалась только сестрица Ми, а Фэн Чунь улетела мыслями далеко-далеко. Она переживала непростой период: сердце ее изнывало от тоски, и девушка пребывала в полной растерянности; ей было тяжело, хотелось только вздыхать и плакать, однако в жизни вроде бы и не происходило ничего ужасного, следовало просто перетерпеть. Она чувствовала, что ей стоит научиться наслаждаться жизнью. Но вот как это сделать? Она не знала.

И тут наконец сестрицу Ми осенило. Она захлопала в ладоши и с воодушевлением заговорила: