Ее избранник

— Скорее всего тебя привезли в замок герцога Синей Бороды…

— Если будешь издеваться, то я перестану рассказывать! — возмутилась Паола.

— Все-все, молчу.

— Дверцы распахнулись, меня взяли под руки и вытащили наружу. Громилы действовали не грубо, но достаточно бесцеремонно. И тут кто-то спросил: «Это она, вы не ошиблись?» Затем этот неизвестный, видимо являющийся у них главным, приказал освободить мне рот. Как только отлепили скотч, содрав с моих губ всю помаду, я принялась ругаться, обзывая их придурками и вонючими козлами…

— Узнаю твой милый жаргон!

— Еще одно замечание — и я запущу тебе в голову пепельницей!

— Да за что, если я тебя внимательно слушаю? Итак, ты принялась ругаться, и что потом?

— Потом они спросили мое имя. Я не видела причин его скрывать и назвала себя. Тогда они поинтересовались, знаю ли я Джимми Конегена? Я ответила, что знаю, добавив при этом, что он преступник, которого разыскивает Интерпол, и потребовала развязать мне глаза и снять наручники.

— Потерпите минутку, мэм, — успокоил меня главарь громил, после чего обратился к своим подручным: — Ведите ее.

И меня куда-то повели. Сначала я шла по асфальтированной дорожке, потом передо мной открыли дверь и ввели в какое-то помещение.

Далее последовали короткие переговоры с кем-то, передо мной снова открыли какую-то дверь, и я оказалась в длинном гулком помещении, видимо коридоре. Мы прошли его до конца, а затем я услышала, как открывается дверь лифта. Меня втолкнули внутрь, дверь закрылась, и лифт стал подниматься. Затем снова ходьба по очередному коридору, во время которой я зачем-то считала повороты. Наконец мне велели остановиться и освободили от наручников, после чего послышался звук запираемого замка. Разумеется, я тут же сняла с глаз повязку, оглянулась… и замерла от удивления.

— И что же ты увидела такого удивительного?

— Джимми собственной персоной!

— Ага, — пробормотал Колин, — значит, твое предположение оказалось верным. И чего же от тебя хотел этот мерзавец и похититель замужних женщин?

— Он хотел, чтобы я снова была с ним.

— Но ты объяснила, что уже замужем и у тебя есть ребенок?

— Да, но он потребовал, чтобы я подала на развод, пообещав жениться на мне, как только я стану свободной.

Колин не верил ни единому ее слову. Скорее всего никакого похищения не было, просто Паола взялась за старое и снова связалась со своим мафиозным дружком. Но зачем ей эта изощренная ложь, когда гораздо проще заявить, что она хочет развода? Ведь и он в данный момент хотел того же!

— Ну и что было дальше? — осторожно поинтересовался Колин, внимательно наблюдая за выражением лица жены.

— А дальше он целый год держал меня при себе в качестве заложницы, отпустив лишь тогда, когда я клятвенно пообещала выполнить его требование.

— То есть развестись со мной?

— Да… и забрать Берта.

Этого-то он и боялся больше всего!

— А зачем ему мой сын?

— Сын нужен не ему, а мне! — сердито возразила Паола. — К тому же я узнала, что ты все равно не уделяешь достаточно времени его воспитанию. Точнее, ты просто сплавил нашего мальчика своему двоюродному брату!

На этот упрек трудно было что-либо возразить, однако Колин не собирался так легко сдаваться.

— Ты сможешь отнять у меня нашего сына только по решению суда, — сухо заявил он. — А учитывая сколько времени ты пропадала неизвестно где, сомневаюсь, чтобы решение было принято в твою пользу.

— Разве мы не сможем договориться как-то иначе? — вкрадчиво поинтересовалась Паола.

— Как именно?

— Ну, мы могли бы снова попробовать жить вместе… В конце концов я твоя законная жена!

— А как же Джимми?

— Ты его боишься?

Колин пожал плечами и поднялся.

— Ты куда?

— Надо задать сено лошадям.

— Я тебе помогу.

— Поможешь мне ухаживать за лошадьми? — удивился ковбой. — Однако прежде у тебя никогда не было подобного желания. Более того, ты не раз говорила, что лошади тебя пугают…

— Теперь я поняла, что некоторые люди гораздо опаснее лошадей.

— Ну что ж, пойдем.

Они вышли из дому и направились в конюшню.

— Ты действительно собираешься работать в этом платье и в этих туфлях? — полюбопытствовал Колин, когда они зашли внутрь;

Паола призывно улыбнулась.

— Но ведь платье легко снять…

— Что?

Не успел он и глазом моргнуть, как его жена, нагнувшись, подняла подол и, быстро стянув платье через голову, небрежно кинула его на калитку пустого стойла, оставшись в красном кружевном белье и черных чулках.

— Что ты делаешь?

— Молчи!

Паола с силой толкнула мужа на солому, затем присела на корточки и принялась проворно расстегивать пояс его джинсов. Колин настолько растерялся, что даже не пытался ей помешать. К тому же он слишком хорошо помнил бурный темперамент своей жены, которая не раз заставляла его заниматься с ней любовью в самых невероятных местах. Воспоминания об этих лихорадочно-сладострастных мгновениях тут же вызвали у него горячую волну возбуждения.