Ее худший кошмар

Фицпатрик поставил свой портфель.

— Возможно, твои руки действовали независимо от мозга. Когда я заглянул к тебе, ты перебирала папки и засовывала их в портфель.

— Да, чтобы уйти домой!

— Да, но если бы меня попросили оценить твое эмоциональное состояние, я бы сказал, что ты была совершенно расстроена и подавлена.

«Совершенно» — это еще мягко сказано. Но ей требовалась поддержка Фицпатрика. Он непременно должен ей поверить.

— Я этого не подписывала, — упиралась она. — Я бы ни за что на свете не подписала такой приказ, независимо от моего состояния. Я лишь собрала мои вещи и попросила офицера Уиткома проводить меня на улицу.

— Ну хорошо, — согласился он и жестом дал понять, что делает это лишь с той целью, чтобы прекратить препирательства. — Так или иначе, я снова переведу его в одиночную камеру, пока он не докажет своим поведением, что ему можно доверять. Давай лучше порадуемся тому, что мы успели прежде…

Похоже, выражение ее лица выдало правду, потому что он не договорил.

— Проблема уже возникла…

Пенни выглядела растерянной — Эвелин ни разу ее такой не видела. Похоже, ее так и подмывало выложить Фицпатрику все, что случилось. В эти минуты она была похожа на ребенка, который бежит к отцу, которого еще несколько мгновений назад считала чересчур строгим. Но, к счастью для самой Пенни, Эвелин этого не допустила бы. Вздохнув, она шагнула назад, давая начальнице возможность рассказать все самой.

— Тим, Энтони только что во дворе пырнул Хьюго.

Фицпатрик залился краской.

— Только не говори мне, что он мертв!

Эвелин очень хотелось надеяться — пусть даже лишь для самоуспокоения, — что это не так. Но, если честно, она понятия не имела, в каком состоянии сейчас Хьюго. «Много крови» могло означать что угодно.

— Я не получала информации из санчасти. Не хочу беспокоить их. Вдруг у них там чрезвычайная ситуация.

Фицпатрик никогда не ругался, предпочитая пользоваться литературным языком, но сейчас негромко выругался себе под нос.

— Разве вы не слышали сирену? — робко спросила — Пенни.

— Какую сирену? — Фицпатрик в сердцах пнул собственный портфель. — Я только что пришел.

Он подошел к окну и встал к ним обеим спиной.

— Тим, кто-то подделал мою подпись. Я здесь ни при чем.

Он холодно посмотрел на нее через плечо.

— Мне понятно, Эвелин, почему ты хочешь, чтобы я тебе поверил, но… Зачем кому-то подделывать твою подпись на документе о переводе Гарзы?

— Вот и мне тоже очень хочется это знать! — воскликнул она.

— Послушай. — Фицпатрик повернулся к ней лицом и заговорил, осторожно подбирая слова: — В последнее время ты вся на нервах. Пыталась сделать слишком многое. Долго просиживала на работе, загоняла себя. И давай будем честными, именно по этой причине тобой был принят ряд явно неудачных решений. Ты нарушала протокол направо и налево.

И что из этого? Ведь это его протокол. Эвелин еще сильнее охватила паника.

— Я не ставила этой подписи.

Рассел Джонс постучал пальцами по дверному косяку.

— Я только что разговаривал с доктором Бернстайном из медчасти, — объявил он. — Когда я заглянул к нему, он как раз собрался звонить Феррису. Они решают, вызывать ли бригаду «Скорой помощи». Бернстайн считает, что Хьюго нужно вертолетом доставить в региональную больницу Аляски.

Эвелин в ужасе прикрыла ладонью рот.

— Нет…

Рассел по привычке сунул руки в карманы брюк.

— Мне так сказали. Они опасаются, что острие задело сердце. А с этим своими силами они справиться не могут.

— Феррис дал добро? — спросил Фицпатрик таким тоном, будто во рту у него был кислый леденец.

Рассел кивнул.

— Думаю, да. Это единственная возможность спасти этому Эвански жизнь.

Фицпатрик покосился на Эвелин.

— Но ведь это нанесет серьезный ущерб нашей репутации! Подумайте о реперкуссиях. Люди решат, что у нас тут творится полный бардак, что мы не справляемся с закоренелыми преступниками, за которых мы несем перед обществом полную ответственность. Я отказываюсь поверить, что ты так поступила со мной. Ты заманила меня сюда, наобещала золотые горы, а теперь заварила всю это катавасию!

Эвелин всплеснула руками.

— Ты о чем? Я не заманивала тебя сюда и не обещала никаких золотых гор!

— Иначе бы я никогда не принял столь непродуманного решения. Но я не намерен позорить себя тем, что вернусь в Бостон, поджав хвост.

— А у тебя уже есть такие мысли? Это наш первый серьезный инцидент…

— Мы работаем всего три месяца! — перебил ее Фицпатрик. — Только не говори мне, что это не добавило фурора репортажам об убийстве Лоррейн и второй жертвы, которые уже передают по всей стране!

Он прав. С этим не поспоришь.

— Тот, кто подделал мою подпись, именно на это и рассчитывал, — заявила Эвелин. — Мою работу здесь саботируют.

Фицпатрик прищурился.

— Вот как?

Эвелин гордо вскинула подбородок, давая понять, что не собирается сдаваться.

— Именно.

— А что заставило тебя вчера войти в камеру к Хьюго? После того, как я предупреждал тебя этого не делать?

— Никто, но… сейчас мы говорим о другом.

Фицпатрик шагнул к ней.

— Ну, хорошо, а кто распорядился привезти сюда Энтони Гарзу?