Ее любовь. Его верность. Пуговицы и боль

Я не хотела показывать своего испуга. Ситуация складывалась напряженная и угрожающая. Он не выказывал каких-то конкретных намерений, но разговор должен был быть явно не из приятных. Я отступила, открыла ящик кухонного стола и достала оттуда разделочный нож.

– Брось! – сказала фигура, сверкнув убийственным взглядом.

– Нет!

Я изо всех сил ухватилась за рукоятку.

Еще шаг в мою сторону…

– Брось, иначе плохо будет.

Его рука легла на столешницу и сжала ее край с такой силою, что я увидела, как костяшки пальцев сделались молочно-белыми.

Сдаваться было не в моих правилах, но я чувствовала, что уже проиграла. Нож полетел в раковину, громко лязгнув железом по железу. Как только скрежет стих, в помещении воцарилась тишина. Слышался лишь приглушенный шум с улицы.

– Что вам надо?

Фигура посмотрела на меня сверху вниз.

Я взглянула в ответ и не смогла справиться со страхом. Я прожила с этим человеком почти целый год, но он все равно продолжал внушать мне чувство опасности. Однако уже прошло больше двух месяцев, а от него не было ни одной весточки. Так какого же черта он снова появился в моей жизни?

– Я задала вопрос.

Фигура убрала пальцы со столешницы и передвинулась за стойку. Я ступила в противоположном направлении, так, чтобы стойка оставалась между нами.

– Не трогай меня…

– Не бегай от меня…

И тут же фигура рванулась в мою сторону. Я ринулась в спальню и захлопнула за собой дверь, трясущимися руками закрыв замок. Мое тело сотрясали конвульсии – адреналина было хоть отбавляй. Замок щелкнул.

Я отступила от двери, руками обхватив плечи. Это была настоящая паническая атака, и я даже не могла нормально вдохнуть воздуха.

За дверью молчали.

Неужели он ушел?

Вдруг раздался гулкий удар, словно в полотно двери кто-то ломился плечом. Одним движением дверь оказалась вышибленной, повиснув на петлях.

Отступать мне уже было некуда.

Фигура уперла сжатые кулаки себе в поясницу и двинулась в мою сторону, опаляя меня своим огненным от ярости взглядом.

– Не трожь…

Он бросил меня на кровать и прижал мои руки над головой. Под тяжестью его тела я даже не могла шевельнуться. Своими коленями он буквально пригвоздил мои ноги к матрасу, а свободной рукой зажал мне бедра.

– Отпусти!

– Нет.

Его лицо оказалось в нескольких дюймах от моих глаз. Выражение его глаз не обещало ничего хорошего. Он посмотрел на мои губы, а затем снова мне в глаза:

– Кто этот твой еб*рь?!

– Что?

Я попыталась высвободиться, но силы были явно не равны. Мы прожили с ним почти год, и я все время пыталась сбежать от него. Но вместо этого влюбилась.

– Тот, кто живет на Парк-авеню!

Как он узнал?

– Ты что, следил за мной?

– Отвечай! – сказал он, сжав мои запястья.

– Нет!

Я попыталась было ударить его коленом в пах, но ничего не вышло.

– Ты спала с ним?

– Твое-то какое сраное дело?

Его глаза загорелись гневом – он явно прочел ответ на моем лице.

– Кто он?

– Джейсон.

Он прищурился, вспоминая это имя.

– А-а, это тот мудак, что лишил тебя девственности?

– Сам ты мудак! Это величайший человек на свете! Да, он был первым у меня. А теперь отвали!

Вместо этого он еще больше надвинулся на меня, сжимая мне запястья:

– Больше ты с ним не встретишься.

– О, вот кто бы мне говорил, что делать!

Я попыталась высвободить руки.

– Я улетела больше двух месяцев назад, а ты даже не пикнул! Не позвонил, не попытался вернуть меня! Тебе было наплевать. И я зажила своей собственной жизнью, и не тебе теперь указывать мне!

– Мы просто не поняли друг друга.

– Иди ты! Ты просто дурак!

Он еще сильнее прижал мои руки и почти прикоснулся ко мне своим лицом. Мое тело автоматически отреагировало на него – я вся напряглась, однако не испытывала ужаса или отвращения. Я ощущала его дыхание, и оно пахло вином. И одеколон его был тот же, и губы столь же соблазняли…

– Я дал тебе возможность передохнуть и прийти в себя. Так что не путай.

– Передохнуть?

– Ты не закрыла своего долга.

– Да какого черта я тебе что-то там должна?

– Позволю себе с этим не согласиться.

С этими словами он расстегнул на мне джинсы.

– Ты должна мне тридцать пуговиц. Тридцать.

– Да пошел ты на х*й, Кроу!

Он стянул с меня штаны:

– А ты, я смотрю, в охоте.

Ноги мои задрожали от желания, а в промежности снова стало мокро. Да что ж такое?! Я боялась этого человека, меня приводил в ужас маниакальный блеск его глаз, а мое тело жаждало его!

– Ничего я не в охоте! И ничего я тебе не должна!

Кроу снял свои брюки и отбросил их прочь. Оставшись в трусах, он сразу же глубоко запустил пальцы мне во влагалище, отчего там начался форменный потоп.

– А-а, Пуговица, ты все еще мокнешь на меня!

Из-за охватившего меня чувства унижения я отвела глаза в сторону.

Тем временем Кроу избавился от трусов и пристроился у меня между ног. Мои руки по-прежнему оставались сцепленными над головой, и я была полностью в его власти.

– Ты моя! Не его, а моя! – стенал Кроу, направляя свой член в мое лоно.