Её монстр

"Пожалуйста", — сказала она.

"Пожалуйста, что?"

"Заставь меня кончить. Пожалуйста".

Она никогда не испытывала подобного, а он держал ее на пике. Его мастерство удивляло и восхищало ее. Она не хотела, чтобы он останавливался, и пока он гладил ее клитор двумя пальцами, а его член оставался твердым внутри нее, она чувствовала себя переполненной.

Ее соски напряглись, и она сжала руки в кулаки, когда ее настиг сильный оргазм. Она выкрикнула его имя, когда ее тело сжалось вокруг него, а в висках, казалось, вспыхнули звезды.

Его губы прижались к ее шее, и она задрожала в его объятиях. Калеб, как всегда, контролировал ситуацию, и это ее не смущало.

Оргазм медленно сошел на нет, и Калеб снова обхватил ее бедра. Она открыла глаза и застонала, когда он начал медленно выходить из нее, пока не остался только кончик его члена. Она не хотела, чтобы он выходил или останавливался, поэтому, когда он вошел в нее, она позвала его по имени. Даже когда он трахал ее, удовольствие не было похоже ни на что, что она когда-либо испытывала.

Его член был таким длинным и толстым, что он брал все, что хотел.

"Ты такая чертовски тугая, Фейт. Мне придется трахать тебя регулярно, чтобы ты привыкла к тому, что я в тебе".

"Я не против". Она выдохнула эти слова и снова услышала, как он снова усмехнулся.

Он снова и снова жестко трахал ее, звук ударов плоти о плоть эхом разносился по душевой кабинке. Каждый раз он входил в нее до упора, и ее удовольствие стало нарастать.

Калеб не торопился, работая с ее телом, поглаживая ее, доводя ее до новых высот, когда он нашел свое освобождение, его член пульсировал глубоко внутри нее.

"Я защищена", — сказала она.

"Что?"

"Я принимаю таблетки. Я принимаю их регулярно". Одна из женщин, с которыми был ее отец, помогла ей сходить в семейную клинику. Она недавно получила рецепт, когда отец отдал ее Калебу. В основном они помогали при месячных. Она повернула голову и увидела, что он смотрит на нее. "Что случилось?"

"Я не знаю, рад я этому или нет".

"Я не готова к детям". Он не любил, а она в это не верила. Она не хотела иметь ребенка в таком окружении. "Это ведь весело, правда?"

Лукавая улыбка на его губах дала ей понять, что он согласен.

"У тебя самая тугая киска, детка. Я уже пристрастился к тебе".

"Хорошо". Она не хотела, чтобы он куда-то уходил. Впервые в жизни Фейт хотела оставить его только для себя.

Делало ли это ее эгоисткой?

Ей было все равно.

Глава седьмая

"Мне нравится твои татуировки", — сказала Фейт, поглаживая его по спине, и Калеб улыбнулся. Он стал делать это гораздо чаще, когда она была рядом. Ее пальцы прошлись по его позвоночнику, и его член начал реагировать на прикосновения. Он уже трахал ее в душе, и после этого она была настолько измотана, что он отнес ее в постель и потребовал, чтобы она спала.

Фэйт послушно выполнила указание.

Теперь они оба не спали, а было уже поздно.

Перевернувшись на спину, он уставился на ее тело. Простыня была обернута вокруг нее, и он потянул ее, освобождая.

Обхватив одну из ее тяжелых грудей, он провел пальцем по соску и увидел, как на ее лице отразилось удовольствие. Он ущипнул твердый бутон и переместился ниже, чтобы коснуться ее клитора.

Он уже смыл свою сперму с ее тела в душе.

Когда она сказала, что принимает таблетки, он не знал, радоваться этому или огорчаться. Ему нечего было сказать. Это было ее тело, с которым она поступала по своему усмотрению, даже если ему это не нравилось.

"Я голоден". Вытащив пальцы из ее киски, он поднялся с кровати. "Пойдем, я приготовлю нам что-нибудь поесть".

"Я только оденусь", — сказала Фэйт.

Он потянул ее за руку, поднимая на ноги. "Нет. Спускайся со мной".

"Но что, если твои люди…"

"Их здесь нет, так что они тебя не увидят. Не волнуйся, я никому не позволю тебя увидеть, а если и увидят, то покинут свой пост и будут мертвы задолго до того, как смогут сказать, что вообще тебя видели".

"Ты действительно смертоносен, не так ли?"

"Я вызываю уважение, и мои люди оказывают мне его по мере того, как я его заслуживаю".

"Как-то неприлично находиться на кухне Энн голым".

Он рассмеялся, когда они спускались по длинной лестнице.

Калеб не отпускал ее руку и, проходя мимо нескольких зеркал, не мог не смотреть на нее. Некоторых мужчин ее изгибы тела могли бы оскорбить, но для него она была совершенством. Он жестко трахал ее в душе, и она безропотно принимала каждый толчок. На ее бедрах было несколько синяков, но они вызывали у него чувство собственничества.

Ему нравилось смотреть на них, и он хотел, чтобы на ней было больше следов его удовольствия.

Они вошли на кухню, и он отпустил ее руку, направившись к холодильнику. Он нашел все необходимое, чтобы сделать сэндвич с сыром и соленым огурцом.

"Мне нравится Энн", — сказала она, привлекая его внимание к себе.

Она смотрела на одну из фотографий, которые Энн хранила у себя. На ней были запечатлены его брат и он сам, а также его второй брат.

"Кто это?" — спросила она, указывая на парня в центре.

"Это один из моих старших братьев. Он умер несколько лет назад".

Он не стал называть его имя, так как это было напрасным трудом.