Ее монстр

Троя же была спокойна. Расположилась в углу и ловко сшивала костяной иглой раскроенные куски мягких кожистых пластин. Одежда из кристаллической ткани была всем хороша – теплая, прочная, непромокаемая, похожая на кожу, – но лишь пока кристалл оставался под землей. Чем чаще и дольше он находился на свету, особенно под лучами голубого светила, тем быстрее терял свои качества и распадался, превращаясь в труху. А не выходить на поверхность, оставаясь постоянно в лабиринте подземелий, для людей было нереальным. Впрочем, необходимость менять износившиеся плащи, штаны и куртки на новые не была такой уж большой проблемой – нужные для этого кристаллы росли в избытке. Разве что из-за этого шитье оставалось актуальным занятием, отнимающим немало времени.

Сделав очередной стежок, девушка покачала головой и посоветовала:

– Сядь и успокойся. От того, что ты нервничаешь, ребенок быстрее не родится.

– А сколько еще ждать? – бывший штурман в расстройстве плюхнулся на стопку плоских кристаллов, сложенных для прессования, и подпер рукой голову. – У меня опыта никакого…

– Мог бы заранее поинтересоваться, – хмыкнула девушка. – За то время, пока мы здесь обживались, Ирис не первая рожает.

Да, заветная мечта внучки Лилии исполнилась: она встретила своего механика.

– Так это ж чужие дети. А тут… – Игерь отмахнулся, мол, ничего ты не понимаешь.

И замолчал, размышляя о сюрпризах жизни. Он и не мечтал о том, что у него появится семья. Жена, ребенок… Десять земных месяцев назад избитому и голодному пленнику в лагере все это и в голову не приходило. К моменту, когда напавшие на военных эдаити пробили защитный купол, механик уже окончательно разочаровался в землянах. И не надеялся ни на что хорошее.

Он и от амиотов не ждал пощады, памятуя, как раньше обходился с ним Седьмой. Тем безграничнее оказалось его изумление, когда, вместо того чтобы выпить, как всех прочих, оказывающихся на пути, или бросить умирать в судорогах, вызванных влиянием ультразвука, Седьмой просто перекинул его через плечо и закрыл чем-то вроде силового щита от творящегося вокруг ада.

Поначалу Игерь решил, что в очередной раз стал объектом какого-то жуткого воздействия. Месть эдаити? Их пока еще неизвестные возможности? Он приготовился ко всему…

Но не к тому, что произошло в реальности. За двое суток в плену мир вокруг снова перевернулся, поразив мужчину открытиями: Летящие над землей и несущие на своих спинах амиотов плоские существа; обжитые пещеры под равниной; аборигены – несомненно, обычные люди; живая и невредимая Троя, бросившаяся обнимать своего серокожего похитителя… Все это ошарашило и окончательно дезориентировало Игеря.

Прошло немало часов, прежде чем до его сознания дошла истина – он больше не пища для амиотов и будет жить. Впрочем, это понимание ничуть не изменило его душевного настроя – Игерь остался безразличным к своему спасению. В мыслях не было ничего радужного, лишь обида и отчаяние: свои, негодяи, не оценили, бросили. И никаких надежд на возвращение домой…

Несколько дней он ходил мрачный и угрюмый, бесконечно повторяя, как ненавидит весь мир, ожидая от эдаити и местных людей подвоха.

Его пессимизм не закончился бы ничем хорошим, если бы не вынужденная необходимость работать. Узнав, что он механик, аборигены притащили один из уцелевших после приземления, но почему-то не функционирующий прибор. Потом еще один. И еще…

Игерь, души не чаявший в технике, ушел с головой в починку, наладку, модификации… Для него даже небольшую отдельную пещеру оборудовали и выделили помощницу.

Вернее, она сама напросилась. С первого дня знакомства ходила за штурманом хвостиком. Идеал: такой же, как она, – похожий и понятный, да еще и механик на все руки. Ирис встретила мужчину своей мечты…

Разумеется, технических знаний как таковых девушка имела крайне мало. Зато прекрасно справлялась с бытовыми вопросами. Принести еду и заставить механика поесть, чтобы он, увлекшись ремонтом очередного устройства, не остался голодным. Почистить одежду, вывести заработавшегося мужчину на прогулку на свежий воздух, проследить, чтобы не истощил силы, вовремя ложился спать и как следует отдыхал.

Перестаралась!

Последнее ей удавалось делать настолько хорошо, что через три земных месяца «последствия» ощутимо округлили фигуру Ирис, а она сама ходила с неизменной улыбкой на лице, сияя от счастья.

Игерь, по давней привычке продолжая злиться на всех и вся, и сам, видимо, не понял, в какой момент его уныние отступило. Просто в один прекрасный день осознал, что голубое солнце его не раздражает, вид жилых капсул в пещере не провоцирует приступов ностальгии, а девушка рядом вызывает в душе что угодно, но не отторжение.