Ее монстр

Огненные вспышки на поверхности продолжались. Сложно сказать, как долго длилась бы атака и чем закончилась бы, только спасительный момент настал – голубое светило коснулось горизонта, а небо начало окрашивать сиреневое зарево. Розовый восход стремительно приближался, а с ним и ультразвук, воздействие которого губительно для наших врагов. И они об этом знали. Обстрел по всем направлениям прекратился, атака превратилась в стремительное отступление. Маленькие корабли на высокой скорости умчались к базе следом за транспортниками, начавшими движение ранее.

То, что сейчас происходило в лесу и на их базе, было нам недоступно, а собрат-наблюдатель, который мог хотя бы частично прояснить этот вопрос, молчал.

Почему его нет?

«Тас?» – позвал, хотя чувствовал – собрата нет рядом. То есть вообще нет. Нигде. Даже эдаити, исчезнувшие в зиянии, воспринимались слабыми отголосками жизненной силы, а оставшийся на холме Тас…

«Я его не ощущаю», – отозвался Орш созвучно моим мыслям.

Ощущение, когда одного из нас вдруг… нет. Словно в том «облаке», что мы все собой объединенно представляем, внезапно образовалось слепое пятно.

Не сговариваясь, прекрасно понимая, к какой цели стремимся, мы оба выскочили из ям, которые служили укрытием. Стряхнув осыпавшую нас землю, резкими тенями пронеслись по изуродованным взрывами камням, стремясь побыстрее добраться до холма.

Даже сведения о Трое и группе укрывшихся в кристаллическом лесу эдаити в женских оболочках сейчас воспринимались не так значимо. Их я тоже большей частью не ощущал, ориентируясь лишь на смутное присутствие Щега. Но так и должно быть, раз они, следуя приказу и избегая столкновения с десантом преследователей, целенаправленно провалились в зияние.

С Тасом все было иначе. Качественно иначе…

Мы неслись, обуреваемые не страхом, нет, скорее ошеломленные пониманием: вот оно, то, что вынудит признать необратимые перемены. Наше отныне иное существование.

На самой вершине холма среди развороченной груды валунов как нечто чуждое и неуместное, раскинув руки и глядя в темнеющее небо широко распахнутыми замершими глазами, лежало серокожее тело. Только тело, без малейших признаков того, кто когда-то был в нем заключен. Так, должно быть, выглядели оболочки, прежде чем нас, эдаити, сумели законсервировать в них.

Тас смог выбраться? Как?!

Мы безмолвно переглянулись, продолжая с лихорадочной поспешностью прощупывать пустую оболочку и окружающее пространство. Если выбрался, он же не стал бы отдаляться?.. Даже избавившись от материальности, стремился бы к своим, а мы все так же ощущали бы его присутствие.

Но нет, собрата не было. Нигде. Вообще. Он исчез бесследно. Как исчезали в нашей прошлой жизни другие эдаити, когда внезапно пропадали из многомерности.

Тас перестал су-щест-во-вать! Его истинная часть, сущность эдаити, единственно имевшая для нас значение. Тем ничтожнее и бессмысленнее казалось это тело, мощное и совершенное, но при этом бесполезное.

«Пропал? Умер?» – почему-то именно последнее слово, когда-то подслушанное в мыслях Трои, пришло на ум.

Мы с Оршем недоуменно замерли над обмякшим и неподвижным, словно кусок кристалла, телом. Сейчас оно воспринималось чем-то синтетическим и неуместным.

«Вернулся в мерность…» – как осознание-догадка.

Вернее, предположение. Ведь доказать это или опровергнуть невозможно. Тас исчез, и у этого должно быть объяснение.

«Почему?» – вопрос, родившийся одновременно у нас с Оршем. Эдаити всегда старались разобраться в значимом для себя.

Мы ощупали пространство, отыскивая возможную причину исчезновения. Гибели, если оперировать понятиями материального мира. И… мы ее нашли.

Рядом, за высоким валуном лежало еще одно тело. Остромордое, крупное, покрытое длинной рыжей шерстью, с четырьмя толстыми короткими лапами.

«Шош!» – опередил меня собрат, безошибочно определив, кому оно принадлежало.

Встреча из прошлой жизни… Существо, знакомое всякому эдаити. Однако впервые моя реакция на него оказалась столь явственной. Задрожала, приподнимаясь, верхняя губа, приоткрывая опасные клыки, глаза распахнулись, а волосы на макушке словно бы вздыбились, рычание вспороло обступившую тишину – оболочка, обретя связь с сознанием, наглядно отображала сокровенные рефлексы внутренней сущности: негодование, возмущение, злость. Шоши – жуткие порождения сразу двух миров, одновременно имеющие материальный облик и являющиеся сущностями мерности. Те, кто блокирует поступление энергии, забирает ее, тянет, мешает нам. А теперь, по всей видимости, уничтожает. Даже когда мы в столь неуязвимых телах. Естественные враги, которых не остановило и появление у нас материальных оболочек!

Угроза…

«Откуда здесь взялась эта тварь? И почему теперь она… такая? – Орш задумчиво потрогал ногой мягкую массу. Неподвижную, потому что нематериальной сущности, побуждающей органику к активности, в ней больше не было. Однако куда она делась, версий не было. – Не опасная?»