Ее последний вздох

С кружками кофе в руках они вошли в комнату для совещаний с лампами дневного света под навесным потолком и неизбежными черно-белыми фото на стенах. Сантос села спиной к трем каталожным шкафам, Трейси и Кинс устроились за столом напротив.

– Ну так как, вы уже можете назвать нам имя? – спросила Трейси. – Я позвоню прокурору, попрошу его выписать ордер на арест, и мы все пойдем завтракать.

– Хотелось бы, – ответила Сантос, обнажая в улыбке безупречно белые зубы.

«Ну да, какие еще они у нее должны быть…» – подумала Кроссуайт.

– К сожалению, я вообще не думаю, что это случится скоро. Так что я вам не завидую.

– Я и сам нам не завидую, – откликнулся Кинс.

– Почему? – спросила Трейси, обращаясь к психологине.

– Преступник вам попался организованный. Неорганизованные убийцы более импульсивны, действуют бессистемно. Они делают ошибки, оставляют отпечатки пальцев, их обязательно кто-нибудь да увидит. Организованный убийца рассматривает убийство как вид искусства, который он призван усовершенствовать. Такие ошибок не допускают.

Трейси вспомнила о Бет Стинсон.

– В каком смысле «усовершенствовать»?

– В том смысле, что они практикуются, набирают опыт. Взять хотя бы способ, каким ваш убийца расправляется с жертвами. Это сложный и хорошо продуманный механизм. Сомневаюсь, чтобы он дошел до такого с первого раза, особенно учитывая тот факт, что ему наверняка приходилось действовать быстро, пока его жертва не пришла в себя и не начала сопротивляться.

Трейси даже вперед подалась, забыв о своем кофе.

– То есть могли быть и другие жертвы, убитые им же, но не совсем таким способом? Так сказать, вариации?

– Вполне, – ответила Сантос. – Организованные убийцы всеми силами стремятся слиться с окружающей средой, не выделяться, быть такими, как все. Они убивают не на почве страсти, не в состоянии аффекта. Они последовательны и умны. Некоторые из них обладают даже навыками полицейской работы или медицинской экспертизы, и, в отличие от других убийц, они никогда не хвастаются тем, что натворили. Не хотят, чтобы их поймали.

– Поэтому он не насилует своих жертв? – спросил Кинс. – Не хочет оставлять улики?

– Не исключено, но я вообще не думаю, что он убивает ради сексуального наслаждения.

– А ради чего тогда? – спросил Кинс.

– Главные мотивы в его случае – это власть, контроль и доминирование. Не исключено, что он считает выбранных им для убийства женщин ниже себя и подчеркивает, что цель – не половой акт.

– Или он импотент, – сказала Трейси.

– Я так не думаю, – возразила Сантос.

– Почему?

– Потому что в таком случае были бы следы полового акта иного рода, каких-то попыток проникновения в женщину, но ничего такого не было.

– Может быть, он кончает еще во время пытки, – сказала Трейси.

– Вполне возможно, но в отличие от других серийных убийц, которых я изучала, этот никогда не пытается скрыть тело жертвы. Он не забирает у них разрешения на работу или удостоверения личности. Он явно хочет, чтобы все знали, кто были эти жертвы и как они умерли. А это говорит скорее о человеке, который хочет что-то сообщить, и я думаю, его сообщение вот в чем – это не секс, и жертвы – для него вовсе не жертвы; они – дурные люди, заслужившие наказания.

– Так это его мотив? – спросил Кинс.

– Мотивов у него может быть несколько, – ответила Сантос. – Или они могут усложняться с каждым новым убийством.

– А если бы вас попросили высказать свое мнение, – начала Трейси, – как бы вы определили его мотив?

– Он их связывает, – сказала Сантос. – Так, как обычно связывают животных, в том числе свиней. Собственно, изначально именно свиней так и связывали. Я бы сказала, что он испытывает необычайно враждебные чувства именно к этой группе женщин. Но это может оказаться и частью некоего психологического ритуала или внутренней психодрамы, породившей некую извращенную фантазию. Ваш парень, вполне возможно, действует по какому-то сценарию, который засел у него в голове. Когда допрашивали Теда Банди, он подробно пересказывал детективам все свои преступления, молчал только о самом последнем мгновении жизни жертвы. Считал, что оно принадлежало лишь ему и жертве, как что-то интимное.

– В каком смысле? – не поняла Трейси.

– Теперь этого уже не узнать, – ответила Сантос. – Банди давно казнили.

– Ну хорошо, а что за сценарий у этого парня? – допытывалась Трейси.

– Он интересный тип, – стала объяснять Аманда. – Хотя он и не любит таких женщин, но все же пользуется рогипнолом, чтобы сломить сопротивление жертвы, вместо того чтобы прибегнуть к прямому насилию. О том же говорит сложная система веревок и узлов, сигареты, которые он прикладывает к их подошвам.

– То есть? – продолжала Трейси.

– Он их не трогает. Он их не убивает. Они убивают себя сами. Я думаю, что таким образом он дистанцируется от самого акта убийства и даже оправдывает то, что сделал.

Кинс поставил на стол кружку с кофе.

– А чем объяснить то, что постели всегда застланы и одежда аккуратно сложена?

– Вот это уже точно ритуал, – подхватила Сантос. – Это обычное задание, которое родители часто дают своим ребятишкам.

Кинс нахмурился.