Ее последний вздох

Через богато убранную переднюю он провел Трейси и Кинса в столь же впечатляющую «берлогу» – с резным деревянным столом и книжными шкафами от пола до потолка, где вровень с краями полок выстроились книги. Бесшумно затворив дверь, Томи предложил полицейским сесть. Мебель в комнате была кожаная, как и пристало кабинету, хозяином которого был мужчина, мягкий свет исходил от лампочек в шкафах и большой лампы тиффани на письменном столе. Трейси уловила остаточный аромат дорогих сигар. Кожаное кресло позади стола крякнуло, когда Томи опустился в него.

– Так в чем же дело?

– Габриэль Лизотт, – сказала Трейси.

– Мне очень жаль, но мне это имя не знакомо. – Томи откинул со лба густую прядь светлых волос, все еще стараясь выглядеть ненапряженным.

– Возможно, вам она известна как Французский Огонек, – продолжала Трейси, все так же внимательно разглядывая Томи.

– К сожалению, нет, – отвечал тот.

Но Трейси была не в духе.

– Мистер Томи, вы водите синий «БМВ», номер Ди-Фенс-4-Ю?

– Да, вожу.

– Этот самый «БМВ» был припаркован на Первой авеню вчера вечером, около одиннадцати часов.

– Это вопрос, детектив?

– Нет. Это факт.

– В чем же тогда вопрос?

– Вы были в «Пинк Паласе» один или с кем-то?

Томи на мгновение замешкался с ответом, прокашливаясь.

– Я был один. Это недалеко от моего офиса. К тому же это не противозаконно.

– Вы заказывали и получали приватный танец от танцовщицы по имени Французский Огонек? – Лицо Томи осталось непроницаемым.

– Танец помню. Имя танцовщицы – нет.

– Рыжие волосы. Миниатюрная фигурка. Никого не напоминает?

– Кого-то напоминает.

Трейси выложила фото Габриэль Лизотт на стол.

– Она проходила мимо вас в клубе. Вы протянули руку и коснулись ее запястья, шепнули ей что-то на ухо, и она повела вас в отдельную комнату.

– Так обычно клиенты договариваются с танцовщицами, детектив. И, повторяю, это не противозаконно.

– Тогда расскажите мне, о чем вы с ней договорились.

Томи опять откашлялся. Он сидел боком к столу, нога на ногу, и посматривал на Кинса и Трейси через левое плечо, как человек, который собирается сказать что-то несущественное.

– Я предложил тридцать пять долларов. Она согласилась.

– Должно быть, ее услуги вас более чем удовлетворили. Ведь вы после этого доплатили ей еще пятьдесят. То есть сто пятьдесят процентов чаевых.

– И снова я не понимаю, это вопрос или нет, детектив?

– Вы ожидали что-то еще в обмен на такие большие чаевые?

– Я возражаю; это оскорбление.

– Вы читаете газеты, мистер Томи?

– Обычно «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост».

– Тогда позвольте, я сообщу вам кое-что о местных новостях. Габриэль Лизотт нашли мертвой в комнате мотеля на Аврора-авеню сегодня утром. В «Таймс» или в «Пост» об этом писали?

Томи повернулся к ним лицом. Опустил глаза и уставился в одну точку на столе. Заговорил, но тихо:

– Я знал, что еще одну танцовщицу убили. С моей профессией поневоле обращаешь внимание на такие вещи. Но в газете не было ни имени жертвы, ни ее описания.

– То есть сейчас вы услышали об этом впервые? – переспросила Трейси.

– Вы про имя женщины? Да.

– А имя Вероника Уотсон? Оно вам что-нибудь говорит? Она танцевала под псевдонимом Велвет.

– Да.

– Вы ее выделяли, не правда ли?

– Выделял?

– Вам нравятся большегрудые танцовщицы, не так ли?

Томи наморщил лоб.

– Вы допрашиваете меня как свидетеля или как подозреваемого, детектив?

– Вы – адвокат по уголовным делам, мистер Томи. Вас видели в компании двух жертв, в том числе Габриэль Лизотт вчера вечером. С ней у вас состоялся интимный разговор и еще более интимное рандеву. Также вы заплатили ей непомерные чаевые. Вскоре после этого вы покинули клуб.

– Все это верно.

– Куда вы направились из клуба?

– Вернулся домой закончить письмо суду, которое мне необходимо было приобщить к делу сегодня.

– Какому делу? – Кинс поднял голову от блокнота. Иногда он умел превосходно рассчитать время. Ничто так не выбивает из колеи врущего свидетеля, как конкретный вопрос о деталях, который задает человек с ручкой и бумагой в руках.

– Что?

Кинс подался вперед.

– Как называется то дело, к которому вы приобщили письмо сегодня?

– Не помню.

– Вы же сказали, что работали с ним сегодня.

– У меня довольно плотный график. Мне надо уточнить по календарю.

– А как зовут вашего клиента?

Томи перевел взгляд с Кинса на Трейси.

– Мне нужен адвокат. – И он протянул руку к аппарату на столе.

Кроссуайт тоже протянула руку и накрыла ею телефон.

– Такое право у вас, разумеется, есть. Но, раз уж вы решили вызвать адвоката, пусть все идет официально. Встаньте и заложите руки за спину.

– Что?

– Вы имеете право сохранять молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас в суде.

– Вы что, запугиваете меня с помощью объявления прав?

– Пожалуйста, не перебивайте меня, мистер Томи. Вам известно, что я должна зачитать вам ваши права, а вы – выслушать их.

– Вы не можете это сделать, – сказал он.

Трейси продолжала:

– Вы имеете право на адвоката. Если вы не в состоянии нанять его сами, он будет вам предоставлен.

Кинс встал и снял с пояса наручники.

– Пожалуйста, встаньте и заложите руки за спину.