Ее секрет

– Пять лет, – повторила Алиса и крепко обняла Джесси обеими руками. – А с кем же ты жил после? И как стал танцовщиком, если помогать тебе было некому?

Джесси в ответ лишь пожал плечами.

– Это был итальянский район. Люди заботились друг о друге. Некоторое время я жил у соседей по лестничной площадке, а потом однажды пошел к Вику в гости в гараж и забыл вернуться. Он разрешил мне остаться. Он был стар, уже тогда ему исполнилось пятьдесят или около того, а его жена была балериной. Она тоже умерла от тифа тогда же, когда и мои родители.

Джесси немного помолчал, словно слова обрели невыносимую тяжесть и ему стало трудно выговаривать их. Но потом он все-таки собрался с силами и продолжил:

– Вик стал водить меня на балет, поскольку привык смотреть его со своей женой. Мне кажется, так он не только вспоминал ее, но и ощущал ее присутствие рядом с собой. Он ставил на граммофон пластинки с музыкой из всех великих балетных постановок, а я пытался танцевать под нее. Он сказал, что я прирожденный танцовщик, и отправил меня к одному из друзей своей покойной жены, который вел балетный класс. У меня был выбор – или балет, или ремонт автомобилей, но стоило мне услышать музыку из балета «Дон Кихот», как я понял, что не смогу отказаться от нее ради починки моторов.

Алиса вытерла глаза и шмыгнула носом.

– Эй, перестань плакать из-за меня, – сказал Джесси.

– Кажется, ты – самый замечательный человек из всех, кого я когда-либо встречала.

– Я всего лишь танцовщик из Куинса, который не оставит после себя особого следа.

– Ты уже оставил неизгладимый след. На мне, – прошептала она, и этого оказалось довольно.

Его бедро прижималось к ее бедру. Сейчас она видела перед собой лишь его темные глаза и бешено пульсирующую жилку на горле. Алиса протянула руку и коснулась ее пальцем. Она услышала, как у него перехватило дыхание, и он вновь принялся целовать ее, и на этот раз она испытала еще большее возбуждение, потому что знала, как хорошо ей будет. Он целомудренно обнимал ее за талию, пока она не изогнулась и не положила одну его руку себе на губы. Она поцеловала кончики его пальцев, а потом его ладонь скользнула ниже, чтобы погладить ее по груди, и сосок ее мгновенно напрягся и затвердел. Она же запустила руку ему под рубашку и коснулась мышц у него на спине.

Джесси уронил руку вдоль тела.

– Алиса, – сказал он, упершись лбом в ее лоб. – Еще немного, и я сорву с тебя платье и займусь с тобой любовью прямо здесь, на Большом колесе, но, учитывая, что после этого я окажусь в полицейском участке с такой скоростью, с какой падал бы с высоты в девяносто футов на американских горках, мы должны остановиться.

От его слов по телу ее пробежала дрожь, а по жилам заструился жидкий огонь. Но при этом она понимала, что он прав, и потому неохотно отодвинулась. И как раз вовремя. Кабинка достигла земли.

– Расскажи мне о Робби – сейчас это будет в самый раз, – криво улыбнувшись, попросил Джесси, когда они, держась за руки, зашагали обратно к станции подземки.

Алиса непритворно застонала.

– Это в самом деле обязательно? – Но потом она вздохнула. – Ты прав. Самое малое, что мне остается, – быть честной с тобой. Моя мать хочет, чтобы мы поженились. Но я не собираюсь этого делать. Обещаю.

– Не стоит менять слишком многое в своей жизни из-за меня. Я не тот мужчина, кого твои родители хотели бы видеть рядом с тобой. Я работаю в гараже Вика почти каждый вечер и по выходным, чтобы хватало на хлеб. Ты единственная из моих знакомых, кто владеет чем-то, хотя бы отдаленно напоминающим компанию.

– Два года назад у меня произошла грандиозная ссора с матерью, когда я заявила ей, что хочу танцевать у Баланчина. Она даже не знала, кто это такой. И не хотела знать. – Алиса передернула плечами, словно это не имело для нее никакого значения, но Джесси крепче сжал ее руку, и она поняла, что он разделяет ее чувства. – Как бы там ни было, я всего лишь хочу сказать, что не считаю свою мать авторитетом в том, что лучше для меня.

Они сели на поезд, и, как только отыскали свободные места, она продолжила рассказ.

– Мать до сих пор позволяет мне заниматься балетом только потому, что считает, будто это улучшит мою осанку и умение держаться. Будучи высокой, я научусь двигаться изящно, а не неуклюже. По ее мнению, большего женщине и не нужно для того, чтобы выйти замуж за состоятельного мужчину. Она даже не знает, добилась ли я каких-либо успехов в балете. – Она положила голову Джесси на плечо. – А вот отец знает. Он приходит на все мои выступления, а однажды сказал, что я могу присоединиться к балетной труппе, но при этом должна еще некоторое время встречаться с Робби, чтобы мать думала, будто она настояла на своем и одержала победу. Я так и сделала, потому что ничего особенно плохого в этом не было. Но теперь я понимаю, что редко боролась за что-либо, потому что всегда знала: отец сделает это вместо меня. И вот это действительно заставляет меня выглядеть испорченной девчонкой.

– А если твоя мама скажет, что не хочет, чтобы ты встречалась со мной? – спросил Джесси.

Алиса взяла его под руку.